4 Красная армия и сталинская коллективизация

среднем проценте по армии в 4,4 % он выше 1,9 % (ЛВО) не поднимался. Четвертое место по армии в целом делили евреи и татары — их средний показатель был равным 2,1 %.

Наибольшей пестротой национального состава отличались ККА и САВО. Кроме русских и украинцев в ККА весьма значительным процентом были представлены грузины — 16,8 %, армяне — 13,8 %, азербайджанские тюрки — 6,9 %, поляки — 2,5 %. В САВО значительный процент составляли татары — 10,2 % (на третьем месте) и узбеки — 4,7 %. В БВО и УВО выше среднего был процент евреев, соответственно 3,4 и 4,0 %. В ПриВО выше среднего был процент татар — 6,6 %; в СКВО соответственно — украинцев — 12,3 % и татар — 3,6 %. Значительно выше среднего был процент евреев в центральных управлениях — 5,37 %.

Возраст, семейное состояние, грамотность и партийность

Характеристика личного состава сухопутных и воздушных сил по этим признакам в целом практически не отличалась от соответствующих показателей по всей РККА. Некоторые особенности наблюдались только по отдельным родам войск и военным округам.

Возраст. Распределение по возрасту личного состава отдельных родов войск представлялось в следующем виде (в процентном соотношении)54:

Пехота

Кавалерия

Артиллерия

Весь л/с

До 19 лет

0,59

1,26

0,06

1,15

20-24 года

90,83

89,64

91,89

84,55

25-29 лет

6,09

6,40

5,56

8,23

30-39 лет

2,25

2,42

2,30

4,76

40-59 лет

0,23

0,26

0,18

1,24

60 лет и старше

0,01

0,02

0,01

0,07

Всего

100

100

100

100

Как и для всего личного состава РККА, подавляющее большинство личного состава всех родов войск приходилось на возраст 20-24 года, являющийся призывным. Та же тенденция наблюдалась и в военных округах. Для начсостава самыми активными возрастами были 25-29 лет и 30-39 лет55.

Семейное состояние. Общие показатели: холостых — 56,4 %, женатых — 42,4 %, прочих (вдовых, разведенных) — 1,2 %. Как видим, большинство армии составляли холостые. Женатые численно преобладали над холостыми лишь там, где были самые высокие показатели по старшим возрастным группам: в академиях — 70,4 %; в управлениях, учреждениях и заведениях — 54,8 %; в терруправлениях и военкоматах — 51,8 %; а также в этапно-траспортных войсках — 51,6 %. По воен-

91

ным округам самый большой процент женатых (при среднем 42,4 %) был в СибВО - 52,6 %, ПриВО - 48,8 %, СКВО - 48 %, САВО - 46,5 %, МВО — 42,9 %; в остальных округах он был ниже среднего. Естественно, что в центральных управлениях процент женатых был намного выше показателей округов — 70 %56.

Грамотность. Общие показатели: грамотных — 96,1 %, неграмотных — 3,9 %. По родам войск самый высокий процент неграмотных (при среднем 3,9 %) был в тех родах войск, где наибольший процент составляли крестьяне: в пехоте — 5,5 %, местных стрелковых войсках — 5,4 % и кавалерии — 5,2 %. Из военных округов по неграмотности лидировали СибВО - 7,9 %, ККА - 7,8 %, САВО - 7,6 %. Для сравнения эти показатели в МВО составляли - 1,6 %, в Л ВО - 2,2 %, в ПриВО - 2,7 %57.

Партийность. Общие цифры партийности личного состава сухопутных и ВВС отличались от тех же показателей по всей РККА на десятые доли: членов ВКП(б) — 8,5 %, кандидатов в члены ВКП(б) — 4,7 %, членов ВЛКСМ — 16,0 %, беспартийных — 70,8 %. По родам войск сильнее всего члены ВКП(б) представлены были в академиях — 38,9 %, на курсах и в школах — 19,3 %, весьма значителен этот процент был в бронечастях — 14,6 % и строевых частях ВВС — 13,2 %. Пехота, кавалерия и артиллерия соответственно имели 6,5, 6,9, 6,5 %. Самый низкий процент членов ВКП(б) приходился на местные стрелковые войска — 3,3 %. По военным округам по партийной принадлежности лидировали ЛВО - 10,3 %, СКВО - 9,7 % и МВО - 9,6 %. Самый низкий процент был в САВО - 6,6 % и ККА - 6,7 %58.

Военно-морской флот

Среди личного состава флота «крестьянские корни» имели большинство. По признаку «происхождение» крестьян было 60,6 %, из рабочих — 29,3 %, из прочих — 10,1 %. По социальному положению процентные показатели были следующими: рабочих — 40 %, служащих — 15,5, хозяев — 8,2, прочих — 36,3 %.

Глава 3

«КРЕСТЬЯНСКИЕ НАСТРОЕНИЯ» В КРАСНОЙ АРМИИ В 1928-1931 гг.

«Крестьянские настроения» в армии, на анализ которых нацелена эта глава, не были новым явлением для Красной армии. Под этим уже вошедшим в армейскую политическую терминологию выражением подразумевался повышенный интерес крестьянских слоев армии к событиям в деревне, желание скорейшего возвращения домой и, наконец, недовольство деятельностью властей в отношении деревни. Безусловно, что принятые в ноябре 1927 г. решения партии об усилении хлебозаготовок1 должны были дать реакцию армии. И она последовала.

В 1926-1928 гг. основной костяк Красной армии составила молодежь 1903 г. рождения. Придя в армию осенью 1925 г., эта часть армейской молодежи была одной из первых, кто дал реакцию на изменения политики партии в деревне, однако на начальном этапе своей армейской службы она характеризовалась преимущественно с положительной стороны. В справке-докладе начальника информационно-статистического отдела ПУ РККА В. Н. Черневского, направленного в феврале 1926 г. наркому К. Е. Ворошилову с характеристикой призывников, указывалось: «По сравнению с пополнениями предыдущих лет призывники этого года рождения имели ряд существенных преимуществ»2. Их отличали прежде всего политическая активность и практицизм. В названном нами докладе говорилось: «Политическая активность пополнения, по данным всех округов, очень велика и значительно превышает активность 1902 года [рождения] в первые дни его пребывания в армии. Настроение молодняка характеризуется большим желанием получить в армии известный круг знаний, и притом таких, которые могли бы принести пользу после выслуги положенного срока»; «Однако отмеченная активность молодняка наблюдалась в ряде округов преимущественно и только в области политучебы, причина чему лежит в узком "крестьянском практицизме", во-первых, и, во-вторых, в том, что у многих кр-цев существует взгляд на армию исключительно как на школу»; «Росту активности молодняка способствует в значительной степени наличие среди него большого числа

93

активистов, проявивших себя как таковые еще до призыва в Красную Армию»3. Среди последних были передовики, председатели сельсоветов, члены ВИКов, избачи, руководители кружков, селькоры и т. д. В качестве примера приводились цифры активистов по Западному военному округу — 25,5 % всего пополнения.

В докладе отмечалось, что активность молодняка проявлялась прежде всего «в высокой читаемости литературы, в массовом вступлении в кружки, самодеятельные и общественные организации и т. д.». По данным политорганов, окружная газета СибВО получала от молодняка до 4000 писем ежемесячно, причем большинство поступающих заметок носили «бодрый и здоровый характер»4. Как следствие отмечалось, что «"крестьянские настроения" большого распространения не имели» и «проявляются главным образом в заботе о своем крестьянском хозяйстве (ККА, СибВО, ЗВО)»; «в "ревности" к рабочему классу (СибВО, ЗВО), заявлениях о неправильном призыве в армию и т. д. В очень малых размерах наблюдаются налоговые настроения».

Внимание политорганов было обращено на следующие существенные особенности молодняка: на «повышенную требовательность пополнения в части благоустройства казарм и полного удовлетворения его бытовых и культурных запросов», а также на «отношение молодняка к дисциплине».

В отношении первого отмечалось: «Имеют место недовольства недостаточными размерами пайка, получением черного, а не белого хлеба, отсутствием вентиляции в казармах, неблагоустроенностью столовых, есть требования о выдаче туалетного мыла, об освобождении от "черной" работы и т. д.». Отношение молодняка к дисциплине характеризовалось «своеобразным пониманием ее как дисциплины, основанной на "сознательности бойца" и потому якобы не допускающей твердой требовательности комполитсостава. На эту требовательность часть пополнения реагирует болезненно, заявляя, что она "принижает" личность кр-цев и приближает дисциплину Красной Армии к старой царской дисциплине (ККА, СибВО, ЗВО)».

Отдельное внимание в докладе было уделено религиозности молодняка. Она характеризовалась как «бесспорно великой» и «активной». При этом указывалось: «Были случаи отказов работать в естественнонаучных кружках, хождение на праздники в церковь, втайне "новички" крестятся и произносят молитвы. Крестики и иконки среди попол-ненцев имеются в очень большом числе»5. Наиболее активные формы проявления религиозности свойственны были красноармейцам из нацменьшинств.

Через год ситуация в армии резко изменилась. «Крестьянские настроения», не вызывавшие никакой тревоги у политорганов, дали резкое усиление, что заставило уже военно-судебные органы заниматься анализом настроений и дисциплины в армии.

94

1928 г.

В январе 1928 г. на совещании начальников политуправлений военных округов была принята закрытая резолюция, первый пункт которой гласил: «Хлебозаготовительная кампания дала уже свое отражение в армии, но не в одинаковой степени в отношении различных округов (наиболее резко в СКВО, затем в УВО, в меньшей степени в ПриВО; "крестьянские настроения" пока еще не совсем затронули флоты)». Наряду с ростом «крестьянских настроений» в резолюции был отмечен еще ряд серьезных тенденций: «слабость» работы низового звена политорганов и ее «непопоротливость» (пункт 2); «недопонимание» армейской парторганизацией линии партии в деревне, правда, с оговоркой «некоторой части» (пункт 2); наличие «в казарме классово чуждых элементов», и опять с оговоркой «очень незначительное» (пункт 3); «попытки со стороны деревни воздействовать на советскую власть через армию путем посылки жалоб, писем, ходоков» (пункт З)6.

Не вызывает сомнения, что все отмеченные явления заставили политорганы серьезно задуматься над возникшей в армии ситуацией. Об этом свидетельствуют не только сроки подготовки, но и уровень лиц, участвующих в работе по составлению резолюции. Она была утверждена и разослана в округа 3 февраля 1928 г., лишь через месяц после проведения совещания. И хотя резолюция исходила от имени совещания, в действительности в ее составлении и редактировании активное участие принял начальник Политического управления РККА А. С. Бубнов, который в собственноручно составленной препроводительной записке к ней написал: «Предлагаю принять к руководству в качестве моих директив». Более того, им же был вписан последний (девятый) пункт, подчеркивающий значение всей предстоящей работы политорганов: «Всю работу по укреплению политико-морального состояния РККА политсостав и парторганизации должны вести, учитывая, что Красная Армия является крупнейшим фактором в деле проведения политики партии в деревне и укрепления ее влияния среди масс батраков, бедняков, середняков»7.

В этой же резолюции было зафиксировано принципиально важное решение о систематическом изучении настроений красноармейцев. Пункт 7 гласил: «Политорганам все настроения красноармейцев на почве проведения политики партии в деревне и в особенности последних мероприятий внимательно изучать и освещать в текущих информационных донесениях»8. Дальнейшее развитие этого решения повлекло за собой появление целого ряда информационных источников, составивших основу для написания данной главы. Первыми из них стали две сводки ПУ РККА — от 14 февраля и от 10 марта 1928 г.

Прежде чем перейти к анализу содержания этих сводок, уделим внимание принципам их составления, ибо в последующем подобная форма

95

обобщения фактической информации активно использовалась ПУ РККА в своей дальнейшей информационной работе, в том числе и при характеристике «крестьянских настроений». Основу сводок составляют выдержки из писем, полученных красноармейцами из деревни, а также цитирование их высказываний на различных собраниях и разговоров (хотя и в меньшей степени). При цитировании писем указывались как автор, так и адресат письма, что позволяет определить степень родства состоящих в переписке. В большинстве случаев авторами писем в армию были прямые родственники (отец, брат). Отметим, что эту важную для села социальную функцию — поддержание семейных связей, выполняла мужская часть деревни. Чрезвычайность событий в деревне заставила писать и других лиц (родственников и соседей). Таким образом, сводки представляют собой совокупность выдержек писем «из народа».

В последнее время наблюдается повышенный интерес исследователей к этой группе источников, о чем свидетельствуют многочисленные публикации сборников (даже серийные) писем к власти. Намного реже публикуются (преимущественно в журналах) письма «личные», адресованные к родным, близким, друзьям. Причина такой ситуации нам видится в том, что «личная переписка» хранится в семейных архивах и может стать доступной для общества при желании владельцев. Письма «во власть» направлялись конкретным государственным, политическим или общественным деятелям либо в органы власти и редакции газет, поэтому они отложились в архивах этих учреждений и организаций, что делает их более доступными для исследователей.

Отмеченные нами особенности информационных сводок в отношении «писем из деревни» очень важны, так как делают сводки источником своего рода бесценной эпистолярной информации, исходящей от деревни. Ценность этой информации повышается в силу того, что в письмах к родным деревня писала «от души», выражая свои чувства открыто, без оглядки на власть и цензуру. В них были не только собственные эмоции, но и новости родни, соседей и, наконец, деревни в целом. В письмах «во власть» эмоциональный фон мог меняться, ведь от власти крестьянин ждал либо конкретной помощи (письмо-жалоба), либо одобрения своим действиям (письмо-обращение). Это, на первый взгляд, не столь явное, но все же присутствующее различие между письмами «личными» и «во власть» делает информационные сводки о крестьянских настроениях важными историческими источниками.

Другая особенность информационных сводок заключается в том, что в них при цитировании писем указывается не только источник «деревенской информации» (кто пишет, из какого села), но и источник «политической информации» (из какого политдонесения нижестоящего звена взята конкретная выдержка). Ссылка на первичный источник информации позволяют исследователю проводить анализ ее достоверности в случае необходимости.

96

Отметим также еще одну особенность сводок — принципы подачи информации. В основу сводок был положен тематический принцип систематизации информации, что позволяло политорганам, в свою очередь, обратить внимание на злободневные вопросы и показать развивающиеся тенденции. Более того, каждый тематический раздел (какой бы он ни был по величине) содержал в себе первичные выводы, которые в конце сводки объединялись в итоговую часть. Обязательное присутствие выводов, являющееся составной частью армейских оперативных и разведывательных сводок, стало важнейшим элементом и политических информационных сводок.

Первая сводка о ситуации в армии была составлена Политическим управлением РККА 14 февраля 1928 г. и имела заголовок «Отражение кампании хлебозаготовок и пр. в Красной Армии (предварительная сводка)». Вторая сводка была подготовлена ПУ РККА 10 марта 1928 г. и имела заголовок «Отражение кампании хлебозаготовок, самообложения в Красной Армии (сводка вторая)»9. Обе сводки имели гриф «секретно». Учитывая значимость этих первых двух сводок, мы сочли целесообразным включить их полный текст в приложение к данному изданию.

Анализ КН в армии за первые два месяца «нового курса» в деревне показал, что явления, зафиксированные в январе 1928 г. (в приводимой резолюции совещания), получили дальнейшее развитие в последующие месяцы — в сводках за февраль и март. В них на конкретных примерах из писем и высказываний показывалось: первое — реакция деревни на усиление ХЗ; второе — реакция красноармейцев на события в деревне; третье — отражение «деревенских дел» на социально-политической ситуации в армии; четвертое — неготовность армейских политорганов и всей партийной организации (рядовых коммунистов и комсомольцев) к работе в новых условиях. Позволим перейти к основным выводам сводок с использованием отдельных наиболее ярких выражений из них.

Реакция и настроения деревни: общий вывод — деревня шокирована действиями властей, она бросилась за советом и помощью к своим сыновьям в армию. В отношении помощи уточнялось — она «не просто жалуется своим сыновьям, а просит у них помощи», просит «защиты против действий местных властей», просит содействия в борьбе против «притеснений»10. Более того, в сводке от 14 февраля отмечалось, что «иногда даже пытается восстановить красноармейцев против службы в армии — предлагает бежать из армии, а в отдельных случаях просит вооруженной поддержки». Итоговый вывод первой сводки (от 14 февраля) был еще более категоричным — «деревня через свои письма усиленно втягивает красноармейцев в деревенские дела и даже требует от своих сыновей в армии помощи и противодействия хлебозаготовительному нажиму»11.

97

Количество приходящих из деревни в армию писем в сводках характеризовалось, как «потоки писем» с жалобами на «притеснения»; «возвращение разверстки 1920 г.». и т. д. При этом отмечалось, что «особенно силен был этот поток в СКВО, отчасти в УВО, слабее в других округах», приводился пример, свидетельствующий о масштабе этого «потока писем» — в Новочеркасском гарнизоне (СКВО), насчитывающем 5 тыс. человек, за день было получено до 6 тыс. писем12. В сводке от 10 марта отмечалось распространение этой тенденции и на другие округа. Приводимые далее цитаты из сводок показывают первую реакцию деревни.

Описание происходящих событий: «До каждого приходят ночью и забирают хлеб...»; «Мельницы все закрыты...»; «Мелют за хлеб и по норме...»; «В лавках ничего не дают...»; «В лавках продают только за хлеб...»; «Со всех берут, а ведь деньгами не берут...»; «На деньги купить ничего нельзя»; «У кого хлеба нет, берут лошадь и корову, что у хозяина есть, то и берут...»; «Берут расписку с обязательством, что крестьянин к такому-то числу должен хлеб сдать; при расчете с крестьянином за хлеб ему навязывают облигации или приходят на следующий день и заставляют подписаться, говоря, что деньги у тебя есть, давай сюда...»; «За продналог судят и за страховку описывают, забирают вещи, судят и наделяют облигации...»; «Приходят тройки и предлагают весь излишек продать...»; «Всем зажиточным хозяевам раздали повестки для вывоза хлеба, предвидится гибель...»; «На деревню прислана разверстка 10000 пудов (3 пуда с засеянной десятины)...»; «Хлеб заставляют продавать кооперации в то время, когда частник платит дороже...»; «Запретили продавать хлеб на базарах, а бедняку купить негде, так что придется трудно переживать до нового хлеба...»; «Покупают хлеб за 1 р. 15 к., а семенная ссуда 1 руб. 35 копеек...»; «Милиция забирала у крестьян, приехавших на базар, все продукты (зерно, мука, куры). Все отвозили в отделение милиции и там расплачивались, по каким ценам, неизвестно»13.

Состояние деревни: «Сообщаю великие новости...»; «Все наши ходят как дурные»; «Ну, одним словом, хуже войны...»; «У нас сейчас такое идет, что сам черт не поймет»; «Предвидится гибель...»; «В станице народ стал прямо как мертвый...»; «У кого хлеба нет, ходит нагишом»14.

Реакция деревни: «Народ поговаривает делать забастовку и разбивать амбары кулаков...»; «Народ бунтует насчет хлеба...»; «Хотят устроить голодовку, как в 1921 г...»; «На 11-м году революции советская власть начала опять требовать налоги, так же, как и в 1921 г...»; «Вернулась проклятая продразверстка, как в 20-21 гг...».; «Вы там служите, а у нас дела плохи, в 10-ю годовщину говорили, что все хорошо, говорили про достижения, но пережили мы разруху и голод, а такого несчастья еще не было...»; «А все потому, что нет союза между крестьянами — один про

98

тив другого, а если бы был союз крестьянский, то сыграло бы что-либо другое, тогда бы крестьянам и товары всевозможные, и с/х машины. Это нужно и вам...»; «Не обижайся на службу, потому что дома еще хуже — работай как собака [за] этот несчастный хлеб, а продать не имеешь права...»15.

Деревня ищет зашиты у армии: «Напиши нам, у нас есть слухи, что будет мобилизация... и будут забирать хлеб, чтобы кормить их. Потом у нас говорят, что деньги скоро пропадут...»; «Мы, наверное, останемся без хлеба и будем голодать зиму. Скажи там своим начальникам, чтобы они помогли нам в этом как семье красноармейца...»; «У нас говорят, мир только до апреля, а с апреля начнется война, посоветуй, как поступить: или хлеб сдать, а набрать мануфактуры, или хлеб запрятать...»; «Дорогой сынок... постарайся дать ответ, что оно там предчувствуется или какая война на носу, или договор заключили с каким государством, чтобы платить пшеницей...»; «Что же ты там служишь, помоги нам, старикам, а то мы, наверное, будем зиму голодать...»; «Это нужно и вам, красноармейцам, крестьянским сынам, выступать на собраниях и высказываться и защищать своих отцов-крестьян, чтобы дать им отдохнуть и хоть немножко окрепнуть, ведь все движение идет только через крестьян, а их угнетают; еще раз прошу — выступайте на собраниях (подчеркивание документа. — Н. Т.) и митингах и защищайте свою крестьянскую кровь (кум)...»; «Ну, здорово наш защитник... должен сказать, что недоволен на тебя...»; «Солдатики, зачем вы служите, мы голодаем, нам не дают хлеба...»16.

Реакция и настроения красноармейцев на события в деревне. Общий вывод — хлебозаготовки вызвали большую волну крестьянских настроений в армии. Если в сводке от 14 февраля настроения красноармейцев отмечались как еще «не оформившиеся в целом»; «возможно дальнейшее усиление недовольств красноармейцев по мере получения писем из дому», то в сводке от 10 марта говорилось о распространении «волны крестьянских настроений» и на другие округа и достижении «кульминационного пункта» и «наибольшего напряжения» к середине — концу февраля. При этом отмечался даже спад этой волны. Основными источниками информации для армии являлись письма, но в сводке от 10 марта уже говорится о других путях — «ходоки» и отпускники17.

Общая характеристика настроений давалась в следующих выражениях — реагируют «довольно болезненно»; «особенно болезненно воспринимается самообложение», проявляют «растерянность»; «нервозность», непонимание «доходящих до них отдельных сведений и слухов», «того, что делается в деревне»; «в общем, совпадают с настроениями деревни: те же разговоры о введении разверстки, о близости войны»; «чаще всего повторяют в тех же почти формулировках недовольства крестьян». Отмечалась более резкая реакция переменного состава армии, который

99

«в ряде случаев» пытался даже «воздействовать на армию, чтобы она заступилась»18.

Основные мотивы КН. Если в сводке 14 февраля просто фиксировалось наличие КН, то в сводке 10 марта уже внимание нацелено на их «мотивировку», анализ которых составляет самостоятельный раздел. В итоговых выводах сводки от 10 марта (пункты 1-3, 5) говорилось: «ХЗ и самообложение в деревне стоят в центре внимания красноармейцев и держат их в напряженном состоянии»; «по-прежнему много разговоров идет вокруг вопроса — зачем берут хлеб, куда его отправляют»; «в связи с ХЗ среди красноармейцев отмечались разговоры о ликвидации НЭПа, о возвращении времен военного коммунизма»; «кампания ХЗ весьма часто связывается красноармейцами и крестьянами с войной, с платежами за границу»19.

Основными мотивами КН признавались «вопросы вокруг хлеба», в частности — проведение кампаний по хлебозаготовкам и самообложению, сбору недоимок, ограничение свободной торговли хлебом и низкие цены на хлеб (запрещение перевозить хлеб из района в район, продажа товаров только за хлеб). Наряду с этими приоритетными причинами были и другие, вызывавшие усиление КН красноармейцев, в частности — обесценивание денежных накоплений в деревне («никчемность»; «ненужность» денег) и неудовольствие действиями местных властей20.

Важность «хлебного вопроса» для деревни не требует никаких пояснений. Обращает на себя внимание содержащийся в сводке от 10 марта вывод, что в вопросах ограничения торговли и низких цен на хлеб «смыкаются интересы зажиточного крестьянина, кулака, частично середняка». Актуальность «денежного вопроса» для красноармейцев объяснялась тем, что полученные в армии деньги зачастую посылались ими в качестве конкретной помощи близким: «Ты нам деньги не перечисляй, они теперь не нужны...». В связи с этим красноармейцы советуют своим родным взять деньги из сберкасс. Не понимая происходящих событий, красноармейцы связывали их с действиями местных властей. Эта тенденция как распространенное явление была зафиксирована в конечных выводах сводки от 10 марта, при этом отмечалось, что «местами это выливается в озлобленность красноармейцев и угрозы по их адресу»21.

Безусловно, поток писем из деревни вызвал ответный поток, но уже в деревню. Эти письма красноармейцев (как и «деревенские» письма) не отложились в архивах. К сожалению, не выявлены пока и сводки, обобщающие их, составляемые все теми же армейскими политорга-нами. Однако в рассматриваемых нами сводках имеется информация о том, что пишут и советуют красноармейцы своим близким. Среди них — «сократить посевы весной»; «не платить самообложение»; «взять деньги из сберкасс, пока не лопнули»; в отношении же местных властей — угрозы. Правда, при цитировании подобных советов в сводках

100

зачастую присутствует оговорка «отдельные»; «некоторые»; «в ряде случаев». В сводке от 10 марта отмечается, что деятельность местных властей стала причиной жалоб и обращений красноармейцев в центральные органы власти, к Калинину. Более того, среди предложений со стороны «некоторых красноармейцев» были и о «посылке в деревню комиссии из армии». Отмечались и более серьезные «угрозы», в частности дезертирство из армии22.

Наряду с отмечающейся общностью настроений деревни и армии в сводках указывались особенности настроений красноармейцев. Одна из них — «заостренность политических выводов», другая проявлялась в том, что «материально-бытовые недочеты в части полностью увязываются с хлебозаготовками». Уже в сводке от 14 февраля указывалось, что красноармейцы «чаще всего повторяют в тех же почти формулировках недовольства крестьян, с большей силой заостряют политические выводы, противопоставляют город — деревне, рабочий класс — крестьянству, командира — красноармейцу». Эти же факты отмечаются и в сводке от 10 марта, но уже со словами «резкого противопоставления». Более того, в выводах к сводке (пункт 4) говорится об этом как о достаточно распространенном явлении: «Часто также в связи с ХЗ заостренно ставится вопрос о взаимоотношениях города и деревни: ХЗ рассматриваются как изъятие хлеба для рабочих и улучшение жизни рабочих за счет крестьян вообще»23.

Усиление недовольства красноармейцев было отмечено и по отношению «к материально-бытовым недочетам», которые «полностью увязываются» с ХЗ. Если в сводке от 14 февраля эти проявления недовольств фиксировались как отдельные факты, то в дальнейшем отмечалось их усиление: «ХЗ еще более обострили чуткость красноармейцев к внутриармейским недочетам: материально-бытовые недочеты вызывают еще более резкие недовольства, чем обычно»24.

Отражение -«деревенских дел» на социально-политической ситуации в армии. Общий вывод — события в деревне способствовали расслоению в среде красноармейцев-крестьян и разделению их на социальные группы — бедняков, середняков и кулаков. Более того, эта тенденция была отмечена и в отношении комначсостава. Уже в первой сводке от 14 февраля указывалось на социальное расслоение казармы как «довольно отчетливое деление» с наличием «даже» отдельных случаев «острого классового антагонизма» между кулацкой и бедняцкой группами крестьян. Однако в итоговых выводах к сводке (пункт 3) оно фиксировалось с оговоркой «наметилось расслоение». В связи с этим во второй сводке (от 10 марта) содержался более детальный анализ поведения и реагирования различных социальных групп красноармейцев. Этому вопросу был посвящен самостоятельный раздел. В нем подтверждалось «отчетливое» расслоение среди рядового состава, при этом указывалось, что основным местом для споров становятся «три

101

буна красноармейских собраний». Было отмечено, что рядовые «резко разделились на два лагеря — кулацко настроенных красноармейцев и бедняков»25.

Настроения бедняков характеризовались как «одобряющие» политику ХЗ и нажима на кулака, но наряду с этим в сводках отмечались и проявления «своих подчас очень резких» недовольств, идущих «с другого конца, чем у зажиточных и даже середняков». В большинстве своем они касались вопросов торговли (только по линии кооперации и только за хлеб): «Все продают за хлеб, а хлеба у бедняка нет, значит, выгадывает кулак. Бедняк продал свой хлеб раньше, когда товаров не было...» или «Нажим на кулака есть, а помощи бедноте нет или она слаба...». Любопытен вывод, сделанный в отношении бедняка, который «очень часто не имеет твердой позиции, а иногда подпадает под влияние кулацких элементов и крепких середняков и выступает с ними». Середняков «больше всего волнуют низкие цены на хлеб, высокие — на товары и нажим по усилению сдачи хлеба», при этом отмечалось, что середняки «вообще иногда блокируются с кулаком». Последние, говорилось в сводке, «ведут себя очень осторожно, часто замкнуто, а выразителями их интересов выступают крепкие середняки». Интересно, что при характеристике настроений кулаков была сделана оговорка — «ХЗ еще раз показали, что в армию просочились отдельные кулацкие элементы»26. Позиция рабочих характеризовалась — «стоят в стороне»; «интереса к ХЗ не проявляют»; «относятся безразлично, как к не касающемуся их делу»27.

Первоначальный анализ ситуации в армии показал, что события в деревне отразились и на настроениях комначсостава — «прежде всего, различно реагирование младшего и среднего звена». Этому вопросу во второй сводке (от 10 марта) отведен специальный раздел, выводы которого были неутешительными. Реагирование младшего начсостава «ничем не отличается от рядовых красноармейцев (вплоть до деления на социальные группы деревни — бедняков, середняков, зажиточных)», при этом отмечалось, что его «выступления более четко и законченно политически формулированы» в связи с лучшим развитием. Реакция среднего начсостава отмечалась как «неоднородная». Беспартийный начсостав проявил полное «безразличие» к происходящим в деревне событиям, высказывая «иногда даже недовольство новой дополнительной нагрузкой, мешающей прямой его работе — военной учебе»28.

Неподготовленность политорганов армии и всей партийной организации к разъяснительной работе. Общий вывод — политап-парат и парторганизации к хлебозаготовительной кампании оказались неподготовленными, выявилось незнание и непонимание сущности кампании. Работа среди красноармейцев развертывалась вяло и охватила незначительные массы. При этом отмечалось, что партийцы и ком

102

сомольцы в ряде случаев не только не могли противостоять недовольствам красноармейцев, но и «сами оказались в хвосте» беспартийных, выражая недовольство кампанией. Были примеры, когда даже комиссары частей «допускали в разъяснительной работе политические ЛЯПСУСЫ» или «проявляли нервозность под давлением красноармейских настроений». Эти выводы были подтверждены и в сводке от 10 марта, с той только разницей, что среди примеров нездоровых явлений среди партийцев и комсомольцев отмечались отдельные случаи даже выхода из партии. Основным недочетом их деятельности по-прежнему оставалось незнание существа кампании и объяснение ее как искривление работы местных властей, сглаживание, затушевы-ванне вопроса .

Выводы первых сводок ПУ РККА заставили руководство военного ведомства в лице наркома К. Е. Ворошилова написать 13 марта 1928 г. начальнику ПУ РККА А. С. Бубнову следующее распоряжение, с оговоркой «только лично». Приведем его полностью, ибо эта небольшая по размеру записка говорит о значимости зафиксированных явлений:

«Хлебозаготовительная кампания 1927/28 г. отозвалась в частях Красной Армии целым рядом болезненных явлений. В целях наибольшего их учета и практических выводов для дальнейшего военного строительства считаю необходимым самым внимательным образом изучить все имеющиеся у вас по этому вопросу материалы.

Кроме того, полагаю полезным затребовать дополнительные, обработанные в форме докладов материалы от СКВО, СибВО, ПриВО, УВО и МВО. В эти доклады должны быть включены не только данные, имеющиеся в политорганах Красной Армии, но также материалы местных партийных, советских и кооперативных органов. После проработки всего вопроса в целом прошу представить мне, по возможности, краткий доклад в письменном виде с вашими выводами. Народный комиссар по военным и морским делам и председатель РВС СССР К. Ворошилове.

Доклад, который требовал К. Е. Ворошилов, был подготовлен ПУ РККА 7 апреля 1928 г. в виде справки, подписанной начальником информационно-статистического отдела ПУ РККА В. Н. Черневским, под названием «Краткие выводы об отражении хлебозаготовительной кампании в Красной Армии и работе партполитаппарата в связи с ней»31. В этой справке содержалось восемь пунктов, из которых пять представляли собой выводы, требуемые наркомом. Все они подтверждали выводы, ранее приводившиеся в сводках ПУ РККА.

1. Проводимые партией в деревне кампании — по хлебозаготовкам, самообложению и взиманию недоимок по сельхозналогу, а также по размещению в деревне займа восстановления крестьянского хозяйства нашли широкое отражение среди красноармейского состава Красной армии и Флота.

103

2. Настроения деревни передались (через письма, ходоков и отпускников) крестьянской части армии, «вызвав ряд нездоровых явлений и разговоров», в том числе когда недовольства экономического порядка приобретали политическую окраску. «Красноармейцы-крестьяне в выявлении своих настроений были весьма активны»32.

3. В реагировании красноармейцев-крестьян на кампанию хлебозаготовок проявился их классовый состав. Было отмечено, что в первые недели кампании недовольства высказали представители всех трех групп крестьян. Если зажиточная часть крестьянства активно проявляла свои недовольства, середняцкая часть крестьянства часто «блокировалась и шла с зажиточными, во всяком случае прислушивалась к ним», то бедняцкая часть имела «свои особые недовольства, проявляла малую активность, а иногда подпадала под влияние остальной части крестьянства».

4. Младший начальствующий состав и курсанты полковых школ (как более образованная часть рядового состава) также не проявили политической сознательности, а в некоторых случаях «крестьянские настроения» среди них были не менее активны.

5. Кампания по хлебозаготовкам обнаружила целый ряд недочетов в области строительства армии, проявившихся прежде всего в вопросах: комплектования армии в целом и полковых школ в частности; материально-бытового обслуживания частей; в отрыве начсостава от рядового состава; недостаточной связи кадров тердивизий с переменным составом. Не менее серьезные недочеты выявились и в работе партполитаппарата — несвоевременное, медленное и неглубокое реагирование, растерянность. Наиболее тревожным явлением было отмечено проявление паникерства и КН самими партийцами.

В заключении «справки» содержались слишком оптимистические выводы и надежды: об овладении ситуацией с КН, об убыли КН и их сохранении лишь в связи с отдельными извращениями. Завершалась «справка» словами: «Выводы из данной кампании, таким образом, сделаны, и необходимо их лишь провести в жизнь»33.

Однако менее оптимистичным в своих выводах о состоянии армии и развитии КН в ней были органы ОГПУ, которые также отслеживали политико-моральное состояние Красной армии. Опубликованные документы свидетельствуют о том, что именно ОО ОГПУ был первым зафиксировавшим тенденцию к повышению КН в армии. В докладной записке, подписанной зам. начальника Особого отдела ОГПУ Я. К. Ольским и посланной 24 января 1928 г. по указанию Г. Г. Ягоды на имя К. Е. Ворошилова и А. С. Бубнова, отмечалось: «Начиная с осени 1927 года в армии замечается некоторый рост крестьянских настроений, каковые, по данным ОО ОГПУ, за последнее время значительно усилились. Особенно сильный толчок этим настроениям дали последние мероприятия, связанные с усилением хлебозаготовок»34. Приводя примеры отдельных высказываний и случаев агитации, осо

104

бенно за «крестьянские союзы», ОО ОГПУ возлагал ответственность за усиление КН на армейские политорганы и парторганизации, которые своей «недостаточной деятельностью» создают «благоприятную почву для усиления крестьянских настроений». Такое обвинение со стороны ОГПУ не могло порадовать ни Ворошилова, ни Бубнова; оно могло стать причиной серьезных последствий как для армии в целом, так и для военного руководства в частности. В приводимой записке ОО ОГПУ было обращено внимание еще на одну острейшую тенденцию в армии — «обострение антагонизма между крестьянскими и рабочими слоями красноармейцев».

В дальнейшем органы ОГПУ продолжали информировать руководство НКВМ о своих наблюдениях и выводах в отношении состояния армии. Так, 2 апреля 1928 г. в адрес К. Е. Ворошилова, И. С. Уншлихта, а также в ПУ РККА (И. Е. Славину) была направлена новая сводка «Настроения в РККА в связи с кампаниями по хлебозаготовкам, самообложению и размещению крестьянского займа». Подтверждая свои предыдущие выводы, ОО ОГПУ в отличие от армейских политработников был более реалистичным во взглядах на будущее: «Несмотря на достигнутый в основном перелом в настроениях, наличие в весьма широких размерах крестьянских настроений в армии на ближайшее время будет сохраняться и требует к себе особого внимания»35.

Отметим, что своевременное информирование руководства О О ОГПУ о настроениях в армии заставило военное ведомство не только зафиксировать тревожные тенденции (в виде резолюции упоминаемого нами совещания начальников политуправлений), но, что крайне важно, разработать механизм систематической фиксации негативных явлений в армии со стороны различных военных органов — как политических, так и судебных.

В мае 1928 г. Военной прокуратурой Верховного Суда СССР был подготовлен обзор «Об антисоветских настроениях и антисоветской деятельности в РККА за период с 1 октября 1926 г. по 1 октября 1927 г.». Авторы обзора в лице пом. прокурора Верховного Суда СССР по Военной прокуратуре Савицкого отмечали: «Ввиду отсутствия до настоящего времени систематического и тщательного изучения антисоветских настроений и антисоветской деятельности в РККА, а также ввиду того, что большинство материалов, относящихся к данному вопросу, идет по линии ОГПУ и иногда неизвестно Военной прокуратуре, настоящий обзор нельзя считать исчерпывающим. Однако общую картину, даваемую обзором, можно считать соответствующей действительному положению»36. Основное внимание в обзоре было уделено характеристике деятельности «явно контрреволюционных организаций и отдельных лиц, поскольку таковая проникает в РККА». Кроме того, в нем содержался анализ «потенциально контрреволюционных настроений и процессов среди военнослужащих РККА, в кото

105

рых хотя и отсутствуют ясно выраженные элементы контрреволюционности, но имеются зачатки, могущие при благоприятных условиях вырасти в прямые контрреволюционные выступления».

Основные выводы обзора говорили о следующем.

«1. Подлинно антисоветские группировки имеют в РККА незначительное распределение, причем в большинстве этих группировок преобладают анархистские идеи.

2. Большинство так называемых антисоветских группировок носит бузотерский характер и возникает на почве недовольства условиями службы и быта РККА. Группировки эти, однако, весьма восприимчивы к антисоветским идеям и настроениям, почему их изучению и ликвидации должно быть уделено большое внимание.

3. Организаторами, вдохновителями и руководителями группировок иногда выступают члены ВКП(б) и члены ВЛКСМ, а еще чаще бывшие члены ВКП(б) и бывшие курсанты, отчисленные от ВУЗов.

4. Участниками группировок обычно являются недисциплинированные и обиженные элементы (неоднократно подвергающиеся дисциплинарным взысканиям, отбывающие дисциплинарный арест, отчисленные от школы, и др.).

5. Подавляющее большинство группировок никаких связей с контрреволюционными организациями не имело.

6. Некоторое распространение в РККА имеют индивидуальные антисоветские настроения, причем характер этих настроений весьма разнообразен: явно контрреволюционные, шовинизм, антисоветизм, уравнительность и др. В подлинно антисоветских настроениях преобладающими являются анархические настроения.

7. Особое внимание необходимо обратить на случаи шовинизма и антисемитизма. Эти настроения очень часто имеют злостный характер и грозят вылиться в погромную агитацию. Характерно, что шовинистическим и антисемитским настроениям подвержена часть одногодичников, культурный уровень которых в среднем выше культурного уровня остальных красноармейцев.

8. Источниками антисоветских настроений в истекшем году были: а) обострение международных отношений и внутрипартийной борьбы в ВКП(б); б) недочеты в условиях службы и быта в РККА; в) недовольство дисциплиной и поведением начсостава; д) недочеты в области льгот и обеспечения военнослужащих и их семей.

9. В отдельных случаях распространителями антисоветских настроений являлись лица начсостава, социально чуждые и враждебные советской власти.

10. В некоторых случаях не было борьбы с антисоветскими настроениями и их разоблачения со стороны политсостава.

11. Необходимо более тщательное и всестороннее изучение антисоветских настроений в РККА (характер настроений, форма проявления,

106

общие и непосредственные причины, социальный, партийный, должностной и проч. состав носителей этих настроений и т. п.).

12. В связи с кампаниями по хлебозаготовкам, самообложению, распространению крестьянского займа и др. заметен рост "крестьянских настроений", главным образом у зажиточных и середняцких элементов. Имевшиеся при проведении указанных кампаний извращения весьма болезненно воспринимались красноармейцами. Имеют также некоторое распространение налоговые настроения и настроения "ревности" к рабочему классу, причем эти последние настроения особенно распространены в частях, расположенных в промышленных центрах (Ленинград).

13. Наибольшее распространение имеют настроения недовольства условиями службы и быта в РККА, причем эти настроения иногда сплетаются с "крестьянскими настроениями", а иногда переходят в антисоветские настроения.

14. Носителями настроений недовольства условиями службы и быта являются почти исключительно военнослужащие рядового состава.

15. Объектами недовольства являются главным образом недостатки снабжения и деятельность начсостава, причем в отношении последнего недовольства обычно принимают весьма обостренные формы и готовы вылиться при благоприятных условиях в прямые террористические выступления против начсостава.

16. Значительная часть недовольства против методов и содержания политработы и объясняется тем, что в некоторых случаях политзанятия принимают казенный характер и не удовлетворяют запросов красноармейцев.

17. Источниками недовольства являются:

а) действительные недочеты в материальном положении рядового состава;

б) большое количество случаев невнимательного, безразличного, а подчас издевательски грубого отношения начсостава к рядовому составу, отсутствие между ними во многих случаях товарищеских отношений, случаи подмены сознательной и активной дисциплины формальной дисциплиной, вследствие чего происходит отчуждение начсостава от рядового состава. Эти отрицательные явления дают вместе с тем материал для антисоветской агитации и пропаганды;

в) наличие среди рядового состава элементов, отрицающих всякую дисциплину, деклассированных, разложившихся.

18. Настроения недовольства требуют дальнейшего тщательного и всестороннего изучения, причем внимание должно быть обращено как на обязательные, так и на субъективные источники недовольства.

19. Влияние сектантства в РККА совершенно незначительно. Однако вопрос этот изучен очень мало, и изучению его в дальнейшем, особенно

107

в местностях, где распространено сектантство, надлежит уделить достаточно внимания».

К лету 1928 г. ситуация в армии продолжала оставаться напряженной. Июнь принес новый «прилив» КН в частях и «нажим» деревни на армию. В связи с этим вопрос о политико-моральном состоянии РККА стал предметом пристального внимания не только политического руководства армии, но и более высокого уровня. 22 июня 1928 г. этот вопрос был обсужден на расширенном заседании РВС СССР, принявшем в итоге соответствующее постановление РВС СССР. В нем были зафиксированы все явления, отмечаемые в информационных материалах ПУ РККА. В постановлении от 27 июня 1928 г. «О политико-моральном состоянии РККА» наряду с положительными результатами, достигнутыми с начала военной реформы 1924-1925 гг., указывались и трудности, «отражающиеся» на строительстве и состоянии Красной армии и «неизбежно сопровождающие» рост и укрепление социализма в стране. К таким «трудностям» и «противоречиям» были отнесены хлебозаготовительные затруднения, а также активность кулацкой части крестьянства. Отдельный пункт постановления указывал на рост КН в армии. При этом отмечалось, что «нынешние КН в казарме характеризуются не только своей остротой, но и тем, что они будут иметь более или менее длительный характер, ибо в настоящее время мы вступили в такой период, который характеризуется усилением нашего наступления на частнокапиталистические элементы в деревне... и связанным с этим повышением активности враждебных пролетарской диктатуре классов и групп населения в обстановке неизбежных затруднений текущего периода»37.

Дальнейшим шагом военного руководства с целью стабилизации ситуации в армии стало принятие решения об изъятии из армейских рядов социально чуждых элементов. Не вдаваясь в подробности проведения этой акции, о чем будет сказано далее отдельно, приведем только несколько итоговых показателей, свидетельствующих о масштабе работы. В мае 1929 г. ПУ РККА, подводя итоги выполнения постановления РВС СССР от 27 июня 1928 г., подготовила соответствующую справку. В ней содержались цифры «изъятых» по некоторым округам: ЛВО — 412 человек (за январь-май 1929 г.), по БВО — 1329 человек (с 15 ноября 1928 г. по 1 июня 1929 г.), по САВО — 177 человек (с 1 июня 1928 г. по 1 мая 1929 г.)38. Безусловно, факт принятия подобного директивного решения был явным свидетельством неблагополучной ситуации в армии из-за изменения политики партии в деревне.

С июля 1928 г. ПУ РККА вновь возвращается к составлению информационных сводок-обзоров о КН, продолжая начатую весной работу по их изучению. Появившиеся новые сводки имели общий заголовок -«Крестьянские настроения в РККА» и нумерацию. С июля по декабрь 1928 г. ПУ РККА было подготовлено семь таких сводок

108

(№ 2-8). Скорее всего, первые две сводки, подготовленные ПУ РККА весной 1928 г., были учтены за № 1, так как сводки под таким номером в соответствующих делах не выявлено. Важно отметить, что список рассылки сводок-обзоров составлял 26 адресатов, среди которых были руководящие лица государства — И. В. Сталин, Г. К. Орджоникидзе, Г. Г. Ягода и др.

Форма и принципы составления сводок оставались неизменными. Между собой они отличались внутренним наполнением и разбивкой на тематические блоки. Зачастую названия этих внутренних разделов и подразделов настолько образно раскрывали их содержание, что достаточно привести их перечень, чтобы иметь представление о содержании сводок.

Обзор-сводка №2 от 2 июля 1928 г. — 1) новый прилив КН в частях, «нажим» деревни на Красную армию; 2) политические настроения красноармейцев — подразделы: а) антисоветская активность зажиточных; б) настроения середняцкой массы красноармейцев; в) беднота против притязаний зажиточных, но боязнь голода порождает колебания; г) отрицательное влияние на красноармейцев непосредственного общения с деревней и городским населением; д) влияние красноармейцев, возвращающихся из отпусков; е) возрождение недовольства местными организациями, обострение ревности к рабочему классу; ж) болезненные явления внутри страны и приезд падишаха увязывается красноармейцами с мероприятиями партии в деревне; з) отражение в казарме классового расслоения деревни; 3) размах и качество политработы вокруг КН.

Обзор-сводка № 3 от 14 июля 1928 г.: 1) дальнейшее усиление КН в частях; 2) апелляция деревни к Красной армии; 3) усиление кулацкой антисоветской агитации в армии и извне; 4) реагирование отдельных групп красноармейцев и начсостава на ХЗ; 5) реагирование красноармейцев на новый с/х налог; 6) реагирование политаппарата и парторганизаций на КН красноармейцев.

Обзор-сводка № 4 от 28 июля 1928 г.: 1) влияние деревни на армию; 2) настроения красноармейцев; 3) реагирование отдельных социальных групп; 4) «куда девался хлеб»; 5) отношение красноармейцев к «разъяснительной работе»; 6) реагирование коммунистов и комсомольцев; 7) отношение красноармейцев к новому с/х налогу.

Обзор-сводка № 5 отЗ сентября 1928 г.: 1) приток писем с жалобами из деревни сократился. Острота КН уменьшается; 2) реагирование красноармейцев на решения июльского пленума ЦК ВКП(б); 3) отклики красноармейцев на новый с/х налог; 4) КН и партполитработа.

Обзор-сводка № 6 отЗ октября 1928г.: 1) отношение красноармейцев к новому с/х налогу; 2) настроения красноармейцев и ХЗ; 3) отношение красноармейцев к колхозному движению; 4) о «крестьянских настроениях» среди рабочих; 5) КН и партийные организации.

109

Обзор-сводка № 7 от 22 октября 1928 г.: 1) отношение красноармейцев к новому с/х налогу; 2) настроения красноармейцев и ХЗ;

3) решения июльского пленума ЦК ВКП(б) и парторганизации частей;

4) «крестьянские настроения» и политаппарат.

Обзор-сводка № 8 от 19 декабря 1928 г.: 1) отношение к хозяйственной политике партии; 2) отношение к коллективизации деревни; 3) сельхозналог; 4) ревность к бедноте и к рабочему классу; 5) льготные настроения; 6) «крестьянские настроения» и политаппарат; 7) «крестьянские настроения» в парторганизации и комсомоле39.

Даже простое перечисление разделов сводок позволяет выделить основные вопросы, находящиеся в центре внимания политорганов, так или иначе связанных с КН в армии. Это прежде всего:

содержание КН — сводка № 2, раздел 2, а также № 3 (3), 4 (2); обратим внимание на кричащий раздел «Куда девался хлеб» — № 4 (4);

тенденция развития КН — «приливы» и «уменьшение остроты» - № 2 (1), 3 (1), 5 (1);

апелляция деревни к армии — № 3 (2), 4 (1);

реагирование различных социальных групп в армии — № 2 (2), 3 (4), 4 (3), в том числе отношение рабочих-красноармейцев — № 6 (4), 8 (4); обращает на себя внимание раздел сводки № 8 (4) — «Ревность к бедноте и к рабочему классу»;

антисоветская агитация в армии — № 3 (3);

сельхозналог - № 3 (5), 4 (7), 5 (3), 6 (1), 7 (1), 8 (3);

льготные настроения — № 8 (5);

реакция на ХЗ - № 3 (4), 4 (4), 6 (2), 7 (2);

отношение к хозяйственной политике — № 5 (2), 7 (3), 8(1);

отношение к колхозному движению — № 6 (3), 8 (2);

политическая работа в отношении КН — № 2 (3), 4 (5), 5 (4), 8 (6);

реакция политаппарата на КН — № 3 (6), 4 (6), 6 (5), 7 (4), 8 (6 и 7).

Основной вывод, вытекающий из приведенного нами перечня вопросов, освещаемых в сводках, — КН в армии не ослабевали и во второй половине 1928 г., продолжая оставаться предметом пристального внимания политического руководства армии. Более того, уже первый раздел сводки № 2 говорит о «новом приливе» КН в частях и «нажиме» деревни на армию. Опубликованные (к сожалению, частично) тексты сводок позволяют сделать второй важнейший вывод — деревня продолжала рассматривать армию как объект апелляции и средство воздействия на власть. Среди причин, вызывающих эти явления, указывались «новое усиление темпа ХЗ, трудности хлебоснабжения города и деревни, а также перспективы неурожая озимых хлебов в отдельных районах»40. В свою очередь, «нажим» деревни на армию и усиление притока «панических» писем принес в армию новые жалобы «на извращения в методах проведения хлебозаготовок, самообложения и распространения крестьянского займа, на голод, на очереди за

ПО

хлебом, на отпуск такового по ограниченным нормам». По-прежнему деревня жаловалась, что «все до фунта забирают», что «облигации навязывают самым насильственным образом», что «озимые померзли, будет голод»41. В сводках отмечалось усиление притока писем из разных районов СССР с жалобами на отсутствие хлеба в деревне: «Живем совершенно без хлеба, едим суррогат, умираем с голоду. На рынке хлеб продается только зажиточной частью и втридорога...»; «Хлеба нет ни ярового, ни озимого...»; «Стоят толпами около кооперации богатые, бедные, русские, евреи...»; «Сидим голодные, как собаки...»; «У нас в гор. Верхнеуральске ужас смотреть, все стоят в затылок и ждут килограмм хлеба на семью...»; «Мы, твои родители и твои дети, через 2-3 недели будем умирать с голоду. Поспеши выхлопотать нам бумагу, чтобы дали нам хлеба, чтобы не допустить нас до гибели. 21-й год надвигается...»42 Если в первых весенних сводках отмечались со стороны деревни только угрозы выступлений, то к лету на смену угрозам пришли сообщения и о «царящей большой злобе» у крестьян по отношению к коммунистам, и о женских бунтах, и о восстаниях: «В селе Красинском было восстание, что теперь всех восставших отправили неизвестно куда и что такие вспышки бывают теперь часто...»; «Бабы собираются, идут разбивать амбары и лавки и забирают муку...»; «Слышно по народу, что ездили отбирать хлеб в поселок, вышли бабы, кто с вилами, кто с лопатами и не дали хлеб...»; «Пригнали к нам пять человек выгребать хлеб, вступились красноармейки-бабы, этот хлеб отстояли, а мужики были

на изготовке...»43

Мнение политорганов в отношении подобных писем было однозначно: «Значительная часть писем, идущих из деревни, составлена, несомненно, под большим влиянием кулацкой агитации в деревне. Во многих письмах описываемые факты намеренно раздуты, с прямым расчетом — отрицательно воздействовать на личный состав частей»; «В письмах сообщается масса тревожных и иногда явно преувеличенных, ложных и провокационных фактов»; «Уменьшилось количество писем из деревни, отрицательно освещающих этот вопрос. К тому же красноармейцы уже не так болезненно реагируют на эти письма, так как в частях имелось очень много фактов, когда после проверки правильности содержания писем оказывалось, что они ложны, исходили в большинстве случаев от зажиточной и кулацкой части деревни, спекулирующей на хлебных затруднениях. К этим письмам красноармейцы теперь относятся с осторожностью, а иногда и с недоверием»44.

И хотя подобные выводы зачастую диктовались политической ситуацией, однако примеры «преувеличенных слухов», которыми деревня апеллировала к армии, призывая ее «вмешаться», имели место быть. Так, например, в сообщении политотдела УВО приводилась выдержка из письма: «Сейчас в г. Балте бабы разбили лавки, а милиция потребовала полк солдат. Солдаты приехали, посмотрели, разобрались с делом,

111

сложили ружья в козлы и сказали: "Дайте им хлеба"»45. В настоящем случае мы видим сочетание действительности и желаемого. Солдаты могли приехать на усмирение «бунта», но маловероятны их дальнейшие действия.

Наряду «со сравнительно невинными письмами», содержащими описание жизни деревни и конкретных примеров «недовольств» и взывающими о помощи: «Как вы есть Красная Армия, то вся надежда на вас. Вы наши помощники, вы должны нас защищать (от притеснений местных властей при хлебозаготовках)...», в армию приходили письма-воззвания, письма-обращения, наполненные «контрреволюционными» лозунгами. Среди них были и такие: «Товарищи красноармейцы, добивайтесь крестьянского союза, теперь можно жить только заклятому пролетариату, требуйте крестьянского союза, хотя коммунисты и не разрешают этого»46.

Сводки по-прежнему фиксировали усиление противоречия между городом и деревней, отражавшееся и на армейской среде: «Местная власть ко всему относится халатно, а город и внимания не обращает, смеется...»; «Рабочий-сезонник, подвыпивший, простояв в очереди, натолкнулся на нескольких красноармейцев и говорил: "Что вы смотрите, хлеба не достал, смотрите, как рабочему живется, ваших батек грабят"...»47.

Как новое явление было отмечено сокрытие красноармейцами от лиц начсостава и политруков приходящих из деревни писем, «очевидно, из боязни репрессий по отношению к авторам этих писем».

Обращает на себя внимание, что из семи составленных ПУ РККА за 1928 г. сводок три датируются июлем. Столь повышенное внимание к июлю месяцу было не случайным. Политорганы ждали реакции армии на состоявшийся в июле пленум ЦК ВКП(б), на котором продолжилась борьба «за деревню» между И. В. Сталиным и Н. И. Бухариным и их сторонниками. Отклики армии на решения июльского пленума, официально осудившего использование чрезвычайных методов при проведении ХЗ кампании, присутствуют в осенних сводках ПУ РККА (сводка № 5 от 3 сентября и № 6 от 3 октября). Важнейшим выводом для армейского и политического руководства стало — «Приток писем с жалобами из деревни сократился. Острота крестьянских настроений уменьшается». Так, например, в сводке № 5 говорилось: «Августовские политдонесения политуправлений округов говорят о заметном сокращении притока в части писем из деревни с жалобами на хлебозаготовки и на применение чрезвычайных мер. Это, по-видимому, связано с окончанием хлебозаготовительного года, а также с решением июльского пленума ЦК об отмене чрезвычайных мер. Все [э]то начинает оказывать благотворное влияние на настроения крестьян-красноармейцев, и «крестьянские настроения» в частях в последнее время начинают несколько терять ту остроту, которую они имели еще только 1-2 месяца

112

тому назад»; «В результате популяризации решений пленума ЦК части 4 кавалерийской бригады отмечают значительное снижение резкости и массовости настроений, вызванных хлебными затруднениями»48.

Наряду с общей тенденцией уменьшения остроты КН в сводках отмечалось «заострение внимания» красноармейских масс (особенно в БВО, СКВО, МВО) на вопросах, связанных с проведением с/х налога. Действительно, практически во всех рассматриваемых нами сводках ПУ РККА с/х налог выделен в самостоятельный раздел. Об актуальности этого вопроса говорит также и тот факт, что 3 сентября 1928 г. ПУ РККА была принята секретная директива «О налоговых настроениях», которая предписывала проведение среди красноармейцев «правильного разъяснения» единого с/х налога и «всей налоговой политики советского правительства». Директива призывала политорганы и парторганизации и весь начсостав быть готовыми к повторению настроений, подобных настроениям, связанным с хлебными затруднениями49.

Закономерно, что проведение сельхозналоговой кампании в деревне повысили интерес красноармейцев к разного рода льготам по снижению с/х налога, тем более что на них имели право так называемые «красноармейские» хозяйства, среди членов семей которых были красноармейцы. В декабрьской сводке (№ 8) «льготным настроениям» был отведен самостоятельный раздел, в котором отмечалось «оживление» подобных настроений, особенно в связи с приходом молодого пополнения в части: «Молодняк спешит получить удостоверения для своих родных на предмет получения льгот»50.

В разбираемых сводках ПУ РККА появляются и новые вопросы — отношение красноармейцев к коллективизации. К концу 1928 г. процесс коллективизации деревни только начинал наращивать темпы, являясь ключевым вопросом «нового курса». Поэтому так важно было властям узнать, как к этому процессу относится армия, а точнее, молодые солдаты, которым предстояло работать в этих колхозах. Вывод не был утешительным для властей. Отношение к колхозам характеризовалось как «нездоровое». Наиболее резкое отношение было отмечено среди зажиточной и крепкой части середняков — «недоверчивое и во многих случаях враждебное к развертыванию колхозов и совхозов». Беднота, напротив, одобряла эту политику, «видя в ней единственный выход для улучшения собственного положения»51.

К концу 1928 г. общие политические настроения бедняцкой части и основной массы середняков красноармейцев «складывались в пользу Советской власти». Даже прибытие в части молодняка из нового призыва не изменило радикально этих настроений. Причина тому, как отмечали авторы сводок, — в приходящих из деревни сведениях — об улучшении работы местных организаций, в частности кредитной; об ослаблении в деревне товарного голода и даже наблюдающемся в ряде случаев удешевлении товаров; об улучшении работы коопера

113

ции. В декабрьской сводке отмечалось наличие «резких» КН среди молодняка, который не понимает хозяйственной политики в деревне, жалуется на быстрый темп индустриализации страны, на невнимание правительства к развитию индивидуальных хозяйств, на низкие цены на хлеб. Несмотря на все это, вывод политорганов в целом был оптимистичен — «это не может изменить позитивные настроения в армии»52.

1929 г.

Начало 1929 г., видимо, принесло успокоение в ряды армейских политорганов и затишье в их работу по анализу КН в армии. Только этим можно объяснить отсутствие подобных информационных сводок в первой половине года. Это обстоятельство удивляет, так как в январе 1929 г. было принято совместное постановление СНК и Политбюро ЦК ВКП(б) «О хлебозаготовках», которое признавало «правильным» и «целесообразным» проведенное НКТоргом повышение хлебозаготовительных заданий в районах Поволжья, Башкирии, на Урале, в Сибири и Казахстане53. Увеличение годового плана централизованных заготовок зерновых хлебов для ряда важнейших районов страны не могло не вызвать «прилива» КН в армии, ведь реакция деревни на это решение властей была однозначным. Сводки и сообщения соответствующих органов и представителей ОГПУ свидетельствовали о массовых выступлениях крестьян и других формах крестьянского сопротивления, особенно в Сибири54.

ОГПУ в отличие от ПУ РККА продолжало изучать и информировать власть о настроениях в армии. Так, например, в сводке ОО ОГПУ «Основные моменты отрицательных настроений РККА» по состоянию на 1 мая 1929 г. важнейшими из них назывались: «1) Дальнейший рост и обострение так называемых "крестьянских настроений"; 2) По-прежнему высокая активность всего антисоветского элемента, проникшего в армию (а/с выступления, антисемитизм, религиозная агитация, работа троцкистов и проч. к/р групп); 3) В ряде частей усиление недоверчивого отношения красноармейцев к разъяснениям начсостава по вопросам внутреннего положения страны; 4) Сохраняется оторванность части начсостава от красноармейцев, бездушное отношение к их нуждам и извращение дисциплинарной практики; 5) По некоторым округам увеличилось число правонарушений и ухудшилось общее состояние дисциплины, особенно по терчастям; 6) За последнее время имел место опять ряд случаев очковтирательства со стороны командиров частей»55.

Как видим, КН занимают первое место в общем достаточно большом списке. В этой же сводке отмечалось, что «новым в т.н. "крестьянских настроениях" является то, что ими за последнее время охвачена в большей мере, чем прежде, середняцкая прослойка, особенно в тердивизи

114

ях». С присущей особым отделам точностью фиксировались не только сами высказывания, но и количество этих высказываний, позволяющие увидеть в численном эквиваленте рост «недовольства по крестьянским вопросам». По данным ОО ОГПУ было зарегистрировано случаев высказывания недовольства: в ЛВО: в феврале с. г. — 401, в марте — 1 187; в БВО: в январе — 528, в марте — 561, в УВО: в январе — 1 142, в марте — 1 444, в СКВО: в марте — 954, в апреле — 1 229, в СИБВО: в феврале — 1 667, в марте — 2 01456. При этом отмечалось: «Поступающие в адреса кр-цев письма из деревень получают из месяца в месяц более резкий характер, особенно идущие из производящих районов. Апелляция крестьян к Красной Армии, призывы стать "на защиту крестьянства" принимает в письмах более массовый, чем прежде, характер, причем подобные призывы принимают форму систематической к/р работы верхушки деревни»57.

Приводимые в сводке примеры из деревенских писем говорили о том, что деревня продолжает рассчитывать на помощь армии: «ПРИВО: "Советская власть есть бич народа, я бы предложил Вам, красноармейцам, поднять вопрос на собрании о том, чтобы не морили людей голодом и не издевались над народом. Вам непременно нужно поднимать вопрос на собраниях, потому что Вы из деревни и знаете нужды деревни...". ККА: "Это не жизнь пошла, а погибель всему миру. По всему видно, что придется пропадать, хоть бы вы там говорили. Вам вольнее говорить, чем нам. Говорите своему начальству, почему это делается. Поднимайте вопрос, иначе мы все до единого человека погибнем...". СИБВО: "Не дают нам даже иголки потому, что не даем хлеб в кооператив, а хлеба у нас и для себя нет. За что Вы служите и кого защищаете; будет время, самый низкий середняк перейдет в кулака. Как вам политруки напевают о новой жизни, люди, говорят, что сейчас хорошо стало жить..."; "Прочитай всей роте, напишу про крестьянскую жизнь. Нажим местных властей на крестьян большой, хлеб гонят беспощадно. Нет интереса, пахать, надо бросать крестьянство...". УВО: "Сообщи своим командирам, что они совершенно забыли о крестьянстве. Все красноармейцы — крестьяне, и если крестьянство пойдет против Соввласти, то и армия пойдет против нее. Дай прочитать своим командирам, пусть знают, что делается в деревне..."; "Пусть она провалится, такая власть, долго ли еще придется терпеть, когда же всему придет конец, а вы еще служите и защищаете эту власть. Как получишь письмо, всем товарищам расскажи, какое обращение с нами, и вы там подумайте, можно ли жить так дальше..."». По поводу последнего высказывания говорилось, что в «указанной дивизии аналогичных документов было получено — 18»58.

Итоговый вывод ОО ОГПУ в отношении борьбы с КН в армии был нелицеприятный для военного руководства — «работа политаппарата по-прежнему (выделение наше. — Н. Т.) в ряде частей ведется недоста

115

точно интенсивно. За последнее время отмечается рост числа случаев, когда под давлением красноармейской массы по конкретным вопросам хоззатруднений (карточки, нехватка товаров и проч.) политаппарат и начсостав фактически соглашаются с мнением выступающих, сводя свою роль только к подбору смягчающих эти факты объяснений, сваливая вину подчас на местный аппарат, а иногда просто уклоняясь от ответов» .

Напомним, что в сводке ОО ОГПУ было отмечено, что «КН за последнее время охвачена в большей мере, чем прежде, середняцкая прослойка, особенно в тердивизиях», причем об этом говорилось как о «новом» явлении. Действительно, «острота» КН среди этой категории рядового состава была намного сильнее, чем в кадровых частях, что вполне объяснимо. Отрыв переменников от деревенской жизни составлял всего несколько месяцев, и жизнь на сборах не могла заслонить у переменного состава тех проблем, которыми жила деревня. Еще в более ранних сводках ПУ РККА отмечалось более острое реагирование красноармейцев переменного состава территориальных частей на события в деревне. О размахе КН среди этой категории красноармейцев свидетельствует тот факт, что перед предстоящим весенним призывом на сборы был принят соответствующий циркуляр ПУ РККА (от 4 апреля 1929 г.), в котором указывалось на «неизбежность» усиления КН на сборах60.

Видимо, предупреждения об усилении КН в территориальных частях оказались правильными, так как 1 июня 1929 г. на имя К. Е. Ворошилова поступило служебное письмо от Г. Г. Ягоды, который, будучи зам. начальника ОГПУ, являлся одновременно начальником ОО ОГПУ. В этом письме говорилось: «В 1926 году ОГПУ ставило перед РВС СССР вопрос о наиболее слабых местах терсистемы РККА. В течение последующих лет терсистема, как и РККА в целом, значительно укрепилась, чему особенно способствовало численное усиление кадров в наиболее слабых тердивизиях. Тщательное изучение материалов прошедшего после 1926 года периода, особенно в связи с ростом в армии так называемых "крестьянских настроений" и работы зарубежных к/р организаций и внутренней к/р, — приводят ОГПУ к убеждению, что терсистема на сегодняшний день все еще имеет ряд слабых мест, для изжития коих требуются мероприятия РВС СССР». В отношении политических настроений указывалось: «Настроения кр-цев в терчастях в большинстве случаев хуже, чем в кадровых, и первые более подвержены антисоветским влияниям, что особенно ярко выявилось при проведении перевыборов советов в местах расположения тердивизий, а также по т.н. "крестьянским настроениям". Крестьянские настроения в терчастях носят более массовый характер, чем в кадровых частях. Деревенская верхушка пытается использовать армию для борьбы с Соввластью и защиты своих интересов путем соответствующей

116

обработки переменного состава. Нередко в районах комплектования переменники втягиваются в местные кулацкие группировки, противодействующие мероприятиям Соввласти в деревне»61.

ОГПУ не ограничилось только констатацией фактов. Наряду с выводами были и конкретные предложения, в том числе по усилению кадров начсостава территориальных частей, по пересмотру принципов комплектования этих частей и пр.: «Выводы и предложения: 1) Особенности терсистемы требуют, как одно из непременных условий, особо крепкого, политически выдержанного кадра начсостава. Командование на местах до сих пор этому вопросу уделяет совершенно недостаточное внимание. Надо, чтобы в терчасть направлялся бы лучший комполитсостав. 2) Неизбежность наличия в переменном составе тердивизий преобладающего % крестьян — требует особо серьезного внимания к социальному отбору при комплектовании кадровых красноармейцев. При отборе прослойки рабочих особое внимание должно быть уделено отбору промышленных рабочих, % каковых должен быть максимальным, во много сильнее, чем в кадровых дивизиях... 5) При чистке от социальночуждого элемента РККА из тердивизий были изъяты (в силу трудности выявления) не все подлежащие удалению из армии лица. Работа по их дальнейшему выявлению и удалению должна быть продолжена. Систематическое изучение социально политической физиономии переменников и чистка терчастей необходимы еще в силу тех социальных изменений, кои происходят в деревне за время пребывания переменников в части»62.

Дальнейшие шаги власти не ослабили ситуацию в деревне. Наоборот, принятые постановления по усилению ХЗ, в частности постановления СТО от 7 мая 1929 г. «О хлебозаготовках» и от 31 мая 1929 г. «О мерах к усилению хлебозаготовок в июле — августе 1929 г.», а также постановление СНК СССР от 21 июня 1929 г. «Об организации хлебозаготовок на 1929/30 г.» вновь обострили и без того напряженную ситуацию в деревне, заставляя последнюю использовать самые активные формы протеста63. Ситуация в деревне не могла не отразиться на настроениях армии. Тем более что по данным ОО ОГПУ (по состоянию на 1 августа 1929 г.) рост недовольства не уменьшался. Более того, наряду с проявлениями отдельных недовольств ОО указывали на появление в армейской среде красноармейских группировок, недовольных хозяйственной политикой власти, что, безусловно, было более чем тревожным симптомом. «Случаев высказывания недовольства по крестьянским вопросам» было отмечено: в мае-июне-июле соответственно: по ЛВО — 1 274, 973, 706; по УВО - 1 542,2 742,1 974; по СКВО - 766,1 802,1 125; по СибВО -2 863, 2 012 (показатели за июль по СибВО отсутствовали). При этом, как отмечалось в сводке, «большая активность кулацкой и зажиточной части выражается в увеличении числа а/с, к/р группировок, в большей части возглавляемых кулаками, усилении нажима на армию

117

через письма, ходоков и агитацию против пятилетки. Эти группировки ставят себе целью срыв разъяснительной работы политаппарата путем организованных выступлений на занятиях — обработка отдельных красноармейцев и пр. По данным за февраль-апрель ОО учтено 56 а/с красноармейских группировок с количеством 297 чел., в том числе 26 — младших командиров, из коих 23 [группировки] ликвидированы оперативным порядком с количеством 103 чел. За май-июль месяцы с. г. вновь выявлено по округам 70 а/с группировок, с количеством 362 участников, из коих 4 группировки состоят исключительно из младшего н/с (всего 24 человека). Из этих группировок ликвидировано 34 с количеством 158 человек»64.

Отмеченный органами ОГПУ тревожный симптом по вовлечению в сферу КН комначсостава был также зафиксирован и политорганами Красной армии. Об этом свидетельствует отложившийся в материалах ПУ РККА обзор, датированный декабрем 1929 г. Обзор этот интересен не только постановкой вопроса, но и его дальнейшей судьбой. Подготовленный для официального информирования и подписанный начальником ПУ РККА Я. Б. Гамарником обзор имел первичный заголовок «Сращивание начсостава с классово враждебными элементами». Однако это название слишком кричаще обозначало проблему политических настроений начсостава. В связи с этим прежний заголовок был заменен на новый — «О подборе работников, посылаемых для работы в деревню». Но и этот камуфляж не смог прикрыть остроту описываемых явлений. В результате обзор, подготовленный для рассылки, в том числе и в округа, остался лежать в делах ПУ РККА с надписью на документе «Нач. ПУРа приказал сообщить, что рассылать обзор не будет. 2. 1. [ 19]30». Примеры сокрытия информации (даже сугубо служебной) пока единичны, и поэтому особенно интересно подробнее остановиться на тех зафиксированных явлениях, которые стали причиной засекречивания данного обзора65.

Задача этого обзора заключалась в показе форм и средств, используемых армейскими политорганами для «непосредственного влияния Красной Армии на деревню». В их арсенале были две основных формы: первая (заочная), предусматривающая посылку писем в деревню от имени красноармейцев с призывами поддержки действий власти; вторая (очная), предусматривающая «массовое личное участие начсостава и красноармейцев в работе в деревне». Признавая последнюю форму наиболее эффективной и важной, политорганы уделяли ей большое внимание. Поэтому содержание обзора ПУ РККА было нацелено на анализ «подбора работников», посылаемых для работы в деревню. Основные требования политорганов к подобным лицам были: «Внимание всех работающих в деревне военнослужащих должно быть заострено на задаче выдержанного, активного, продуманного осуществления в деревне линии партии... Классовая непримиримость в

118