Tuesday, June 10, 2014

8 Красная армия и сталинская коллективизация


Первые итоги армейской «чистки» были подведены в январе 1929 г. В подготовленном Военной прокуратурой обзоре указывалось — всего на 15 января 1929 г. изъято 4029 человек, среди которых крестьянство составляло только часть подверженных чистке групп. Так, например, по ЛВО среди «изъятых» крестьяне составляли 59,6 %, по УВО — 91,2, по СибВО — 63,5, по Морским силам Балтийского моря — 29,3, по Морским силам Черного моря — 53,3 %167. Основные выводы данного обзора указывали на своевременность начатой работы и необходимость ее продолжения.
В 1930 г. — в период проведения широкомасштабных «операций» по кулачеству «чистка» армии продолжалась. Обращает на себя внимание наличие тесной взаимосвязи между двумя кампаниями — внутриар-мейской и общесоюзной. В цитируемой ранее директиве ОГПУ от 5 марта 1930 г. указывалось: раскулачивание и высылка семей красноармейцев не должны были проводиться до «вычистки» последних из армии. Существующий механизм взаимосвязи обязывал местные органы власти сообщать особым органам заблаговременно сведения о сыновьях кулаков, служащих в армии. В свою очередь, особые органы должны были на места сообщать информацию об «изъятых» из армии «социально чуждых» лицах. Такое тесное взаимодействие между особыми и гражданскими органами позволяло обоим действовать в общем направлении, но одновременно не нарушать соответствующие пункты общепартийных директив. В связи с этим правомерно сделать вывод о том, что Красная армия, будучи частью крестьянского социума, стала также объектом политического насилия.
После известных статей Сталина в центральных газетах 2 марта и 3 апреля 1930 г., а также постановлений ЦК ВКП(б) от 10 марта и 2 апреля 1930 г. о борьбе с искривлениями партийной линии в колхозном движении было сделано отступление. Своеобразная передышка с ведома верхов отразилась и на армии. Как и в случае с гражданскими органами, в центр из военных округов стали поступать сводки с мест «об искривлениях». Военное ведомство, в свою очередь, само стало подводить итоги. Среди рабочих материалов ПУ РККА имеется информационный обзор «Как отразились перегибы в проведении политики партии в Красной Армии», составленный в апреле 1930 г. В нем отмечалось, что перегибы на местах коснулись непосредственно семей военнослужащих. «Почти в каждом полку, — говорилось в обзоре — имеются красноармейцы, семьи которых раскулачены. Имеется ряд случаев раскулачивания семей начсостава»168. Среди примеров последнего приводились семьи комкора А. И. Тодорского и комкора В. Н. Левичева, возглавлявшего одно из центральных управлений НКВМ.
ПУ РККА отмечало, что наиболее грубые нарушения линии партии шли главным образом в работе по чистке армейских рядов от социально чуждых элементов. Сообщения местных органов о раскулачивании,
208

выселении и лишении избирательных прав семей красноармейцев не проверялись, и на основе этих сведений военнослужащие увольнялись из армии даже без санкции РВС округов, что нарушало установленный порядок169.
В сводке ПУ РККА от 1 июня 1930 г. также отмечалась необоснованность мотивов исключения. Зачастую в частях и подразделениях увольняли из армии как «врагов» и «контрреволюционеров» красноармейцев, не желающих вступать в колхоз. В ряде мест мотивацией исключения из армии служили такие лозунги: «Кто против вхождения в колхоз, тот против советской власти»; «Не может оставаться в армии красноармеец, не состоящий в колхозе». Так, например, РВС ПриВО в своей директиве от 20 января 1930 г. дал указание, что изъятию из переменного и кадрового состава подлежат классово чуждые элементы и «все не принимаемые в колхозы». В результате подобного «головокружения» цифры представленных к увольнению в ПриВО были, по мнению ПУ РККА, «неимоверно велики»: части 32-й дивизии представили к увольнению 497 человек, части 34-й дивизии — 268, один лишь 101-й полк — 133 человека. Политорганы отмечали «необдуманность, несерьезный подход к делу»170. Среди примеров, приведенных в соответствующем документе, имеются и такие — комиссия 80-й дивизии (УВО) постановила изъять из армии 83 красноармейца, в результате внимательного ознакомления этот список сократился до 18 человек; достаточными мотивами для изъятия из армии считались: «Красноармеец Левченко настроен антисоветски, критикует все мероприятия советской власти, говорит, что надо бросить землю»; «красноармеец Костинец, рабочий, связан с сельским хозяйством, поет в церкви, не хотел петь, когда его об этом просили красноармейцы, высказывается против соц. соревнования»171.
Работа с «перегибами» и «извращениями» началась сразу же после указаний сверху. РВС военных округов и политорганы поспешили отреагировать должным образом на коррективы в политике партии. Так, например, ПУ ПриВО отдало директиву, в которой «категорически» запрещалось увольнение и изъятие из армии «по причине отказа вступить в колхоз». РВС МВО в директиве от 11 марта 1930 г. указывал, что изъятие «кулацкого» и «чуждого» элемента из состава переменников и новобранцев территориальных частей и перечисление их в тыловое ополчение «требует осторожного подхода к решению вопроса» и «избежания механического подхода в решении этих вопросов»172.
Известен также циркуляр ПУ ОКДВА от 19 марта 1930 г. об изъятии кулаков из частей, в котором предлагалось всем начальникам и военкомам отдельных частей «немедленно ознакомиться с последним постановлением ЦК ВКП(б) о борьбе с искривлениями». В циркуляре говорилось: «Директива ЦК ВКП(б) предусматривает проверку
209

списков раскулаченных и лишенных избирательных прав с немедленным исправлением допущенных в этой области ошибок в отношении середнячества, бывших красных партизан, членов семейств сельских учителей и учительниц, красноармейцев и краснофлотцев (рядовых и командных)»173. В связи с этим ПУ ОКДВА предлагало провести проверку списков, имеющихся у местных органов и армейских на лиц рядового и младшего начальствующего состава, принадлежащих к кулацким семьям или семьям, лишенным избирательных прав. При этом разрешалось проводить «чистку» из рядов РККА ранее установленным порядком — через особые отделы дивизий и армейскую комиссию по изъятию только в отношении активных красноармейцев и младшего комсостава — тех, которые проводили «контрреволюционную работу или злостную систематическую агитацию». В отношении остальных социальных групп (рабочие, бедняки, середняки и т. п.) изъятие из армейских рядов могло производиться «только в исключительных случаях — когда все меры морально-политического воздействия действительно совершенно исчерпаны и антисоветская работа их разлагающе влияет на окружающую среду». Циркуляр содержал в себе крайне важное указание — раскулачивание семей красноармейцев и начсостава может производиться только в том случае, если последние изъяты из Красной армии. Предусматривалось также, что красноармейцы и младший комсостав, вышедшие из кулацких хозяйств и семей лишенцев, могут оставаться в рядах РККА как исключение, при условии, если они проявили свою преданность советской власти. Безусловно, при этом требовался «строго индивидуальный подход»174.
В циркуляре ПУ ЛВО от 20 марта 1930 г. также предлагалось полит-органам принять меры через местные партийные организации к восстановлению в правах неправильно раскулаченных семей начсостава и красноармейцев. При этом им рекомендовалось использовать поручительство красноармейцев за членов своих семей перед местными органами. При необходимости к поручению красноармейцев должна была прилагаться характеристика на него, подтверждающая преданность делу советской власти и подписанная командиром и комиссаром части; они же должны были заверять и поручительство175.
В июле 1930 г. ПУ РККА совместно с отделом статистики ГУ РККА был составлен обзор «Итоги изъятия красноармейцев и младшего начсостава из РККА, проведенного в период с 1 ноября 1929 г. по 1 июня 1930 г. в порядке ст. 243 и 39 Закона об обязательной военной службе»176. В основу обзора были положены данные, поступившие из частей, а также материалы обследования причин увольнения по отдельным дивизиям БВО, ПриВО, ЛВО и по Балтморю. Уделим должное внимание этому обзору, так как до сих пор источники, подобные ему, не были известны и введены в научный оборот.
210

Согласно обзору всего из РККА за отчетный период по данным, поступившим в отдел статистики ГУ РККА, было изъято 7 802 человека, из них кадровый состав составлял 3 873 человека и переменный — 3 929 человек. В отношении переменного состава данные в обзоре приводились за время с 15 ноября 1929 г. по 15 марта 1930 г. Основной материал распределялся по трем разделам: 1) численность изъятых из РККА, 2) причины увольнения и 3) социальное положение изъятых.
1. Численность изъятых из РККА. В обзоре отмечалось, что численность изъятых по округам значительно отличалась между собой в связи с тем, что процесс «изъятия» по военным округам проходил неравномерно. Особо отмечалось, что по ряду военных округов (ПриВО, БВО, СКВО) увольнение из армии носило характер «ударной кампании». Распределение итоговых показателей было представлено в следующей таблице177:
Военные округа
Уволено из кадрового состава
Уволено из переменного состава 
В абсолютных цифрах
На 1 ООО чел.
СПИСОЧНОЙ
численности рядового и мл. начсостава
В абсолютных цифрах
На 1 000 чел.
списочной численности рядового и мл.
начсостава
МВО
398
5,7
239
1,2
ЛВО
384
6,7
52
0,9
БВО
806
10,7
382
5,6
УВО
634
6,1
521
3,1
ПриВО
353
13,6
1372
14,0
СКВО
373
11,2
1211
19,3
СибВО
157
10,9
152
5,8
ОКДВА
228
4,7
-
-
САВО
191
6,9
-
-
ККА
148
4,1
-
-
Военный комиссариат Казакской АССР
2
4,2
-
-
Балтийский флот
119
6,5
-
-
Черноморский флот
43
4,4
-
-
Каспийский флот
7
16,1
-
-
Дальневосточная флотилия
30
22,0
-
-
Всего по РККА
3 873
7,4%
3 929
5,8%
211

В обзоре указывалось на особенно резкие колебания в цифрах, наблюдающиеся по дивизиям. Так, например, в группе изъятых из кадрового состава: по БВО — в 5-й стрелковой дивизии — 45 человек, в 37-й дивизии — 121 человек, по ПриВО — в 1-й стрелковой дивизии — 14 человек, в 31-й — 62 человека; в группе изъятых из переменного состава терчастей: по СКВО — четыре дивизии вместе дают 308 человек, а одна 12-я кавалерийская дивизия — 502 человека; по УВО — в восьми дивизиях вместе изъято 176 человек, а в одной 46-й дивизии этого же округа — 167 человек178. Обследование четырех дивизий по ПриВО и БВО выявило, что значительное число изъятых из частей этих округов лиц было утверждено дивизионной комиссией, которая являлась основным органом, регулирующим увольнение. Тем самым в названных округах нарушался установленный порядок изъятия «социально опасных элементов» — их увольнение проходило без санкции РВС округа. Например, в 34-й стрелковой дивизии ПриВО из общего числа 268 человек, представленных полками к увольнению, было уволено 213 человек, в том числе 203 — утверждено дивизионной комиссией и только 16 — утверждено РВС округа.
В обзоре приводилась таблица распределения «изъятых» по должностным группам и по статьям Закона об обязательной военной службе179:
Группы военнослужащих
Всего уволено по кадровому составу
Из них в %
% изъятых по отношению к списочному составу своей группы в РККА  
По ст. 243
По ст. 39 
Курсанты нормальных школ
205
9,3
90,7
0,88
Младший начсостав
474
30,0
70,0
0,48
Курсанты войсковых школ
103
27,2
72,8
0,12
Одногодичники
206
26,2
73,8
1,54
Рядовой состав
2 885
27,1
72,9
0,87
Всего
3 873
26,4
73,6
0,70
2. Причины изъятия. Известно, что «изъятие» проходило в соответствии с двумя статьями — по ст. 243 (лишенцы) и по ст. 39 (не лишенные избирательного прав). Изъятые по ст. 243 составили: по кадровому составу — 26,4 %, по переменному — 31,1 %; изъятые по ст. 39 составили: по кадровому составу — 73,6 %, по переменному — 68,9 %180. Обследование ряда дивизий вскрыло, что часть изъятых «кулаков» оказалась в действительности середняками и т. д. В обзоре приводились таблицы, показывающие причины увольнения как в кадровом составе РККА, так и переменном составе территориальных частей181:
212

Уволенные из кадрового состава РККА:
Причины увольнения по ст. 243 (лишенцы)
Число уволенных
Причины увольнения по ст. 39 (не лишенные избирательных прав)
Число уволенных
Всего уволено
1024
Всего уволено
2 849
Из них в %
Из них в %

1. Члены семей лишенцев
Кулаков
53,1
Кулаков
43,5
Предпринимателей
4,3
Предпринимателей
5,2
Торговцев
15,9
Торговцев
8,8
Связанных с религиозным культом
зд
Связанных
с религиозным культом
3,7
Члены семей полицейских, жандармов и пр.
4,1
Полицейских, жандармов и пр.
3,7
Белогвардейцев и членов их семей
1,1
Белогвардейцев
1,1
Членов семей помещиков, дворян и пр.
1,6
Помещиков, дворян, генералов и пр.
1,4
Контрреволюционная деятельность и бандитизм
1,1
Члены семей прочих лишенцев
3,4
Арестованных Особым отделом
1,8


Прочих лишенных избирательных прав
13,9



2. Остальные


Уголовных элементов
2,9


Осужденных ВТ
2,6


Арестованных и изъятых 0[собыми] о[тделами]
2,0


Антисоветски-настроенных и ведущих агитацию
5,1


Недисциплинированных и неисправимых
4,5


Связанных с заграницей и перебежчиков
0,8


Контрреволюционная деятельность и связь с преступным элементом
3,0


Оппозиционеров
0,4


Кратно облагавшихся и бойкотиров
1,0


Причины не указаны или недостаточно ясны
6,9
213

Уволенные из переменного состава территориальных частей:
Причины увольнения по ст. 243 (лишенцы)
Число уволенных
Причины увольнения по ст. 39 (не лишенные избирательных прав)
Число уволенных
Всего уволено
1221
Всего уволено
2 078
Из них в %
Из них в %
Кулаков
49,8
Кулаков
35,2
Владельцев предприятий, связанных с с/хозяйством
3,8
Владельцев предприятий, связанных с с/хозяйством
1,2
Владельцев кустарно-производственных предприятий
0,7
Владельцев кустарно-производственных предприятий
0,4
Торговцев
7,2
Торговцев
2,7
Связанных с религиозным культом
1,7
Связанных с религиозным культом
1,7
Лишенных избирательных прав по суду
12,0
Прочих социально чуждых элементов
44,9
Лишенных избирательных прав по Конституции
24,8
Уголовных элементов
9,7


Недисциплинированных и неисправимых
4,2
Среди приведенных в таблицах данных о причинах увольнения обращает внимание значительное число «изъятых» по группам: «кулаки»; «торговцы»; «прочие социально-чуждые»; «антисоветски настроенные», а также «в отношении которых причины недостаточно ясны или не указаны». В обзоре отмечалось, что эти данные, «несомненно, свидетельствуют о наличии перегибов».
Причины «перегибов» при «изъятии», по мнению авторов обзора, могли быть в случае «некритического подхода войсковых частей к использованию материалов, полученных от местных органов», а также «по вине самих войсковых частей, которые, желая избавиться от того или иного красноармейца, старались подвести его под одну из статей увольнения». В обзоре приводились примеры как одного, так и другого вариантов. Вот некоторые из них182:
«А) Перегибы местных органов и их отражение в практике увольнения из РККА:
1) Пом. командира взвода артдива 95-го стр. полка (ПриВО) Блейхорт был изъят из кадра на основании следующих сведений, полученных из Вязовского РИКа Аткарского округа и аналогичных сведений, полученных по линии ОО: "Сын кулака, выселенного из района с конфискацией имущества и осужденного на 2 года, имеет тесную связь с отцом, поддерживает и защищает его и считает выселение отца неправильным". После
214

изъятия т. Блейхорт из полка названный РИК сообщил о нем следующее: "Хозяйство Блейхорт восстановлено, имущество возвращено, сам он принят в колхоз и ко всем мероприятиям относится хорошо". По отзывам командования полка, т. Блейхорт был хорошим командиром. Вязовский район дает 38 % неправильно раскулаченных и ныне восстановленных.
2) По приказанию РВС ПриВО из 20-го батальона местных войск был изъят красноармеец Никонов. Никонов был раскулачен и получил следующее письмо от родных: "Не радуйся, так что дома делать нечего, все продали, вся семья ходит по дворам. Там ночуем да там остались в одних рубашках", "как красноармейку меня очистили, забрали ящик, постель и подушки, не знаю, куда податься, придется, видно, с голоду помирать, не придется и с Вами повидаться". После изъятия Никонова из РККА райисполком сообщил: "Хозяйство Никонова относится к группе середняков, сельхозналогом обложен в сумме 15 руб., раскулачивание такового сельсоветом было произведено неправильно, и в настоящее время все конфискованное имущество возвращено обратно. Райисполком считает со своей стороны такое действие (изъятие из армии) слишком преждевременным и беспричинным и просит со своей стороны данный вопрос урегулировать в положительную для Никонова сторону".
3) Елманов, красноармеец (БВО) — имеет 15 десятин земли, 2 лошади, 2 коровы, овец 13, налога платит в сумме 12,5 руб.; уволен как кулак (по справкам сельсовета). Избирательных прав не лишен и не подлежит индивидуальному обложению; процентной надбавки нет. Хозяйство считается середняцким. [...]
Б) Перегибы самих войсковых частей:
1) Красноармеец 101-го стр. полка (ПриВО) Десятников изъят как "индивидуально обложенный и антисоветски настроенный" с зачислением в тыловое ополчение. После изъятия Десятников подал заявление, в котором пишет, что он "не знал, что такое тыловое ополчение", просит его дело пересмотреть и зачислить его "обратно в РККА, где он желает с честью выполнить свой долг перед партией и советской властью". К заявлению приложены документы РИКа, свидетельствующие о том, что Десятников — "середняк, избирательных прав ни он, ни его родственники не лишены, все виды налогов и сборов уплатил полностью и все свои излишки хлеба сдал государству полностью и добровольно".
2) Красноармеец Филатов (ПриВО) получил телеграмму: "Павел скрылся, имущество грабят, тащат". По справке сельсовета, выданной на имя Филатова, видно, что он середняк, избирательных прав не лишен и платит сельхозналога 12 руб. 38 коп.
3) Гребнев, красноармеец 10-й местной стр. роты (БВО), по материалам Особого Отдела округа уволен как классово чуждый элемент. Комитет взаимопомощи и Мысаковский сельсовет удостоверяет, что "он с десятилетнего возраста батрачил и батраком ушел в армию".
215

4) На кр-ца 12-й стр. полка Караваева пришла из РИКа выписка из протокола, где указывалось, что лишен прав голоса только его отец, а он избирательных прав не лишен. На этом отношении зам. нач. подива написал резолюцию об изъятии красноармейца Караваева как социально чуждого по 243 ст. 12 февраля полк произвел увольнение без разрешения дивизионной комиссии, а 20 марта, когда выяснилось, что его семья была ошибочно лишена избирательных прав, полк ходатайствует перед дивизионной комиссией о возвращении кр-ца Караваева. Но так как директива Наркома запрещала возвращение неправильно изъятых обратно в кадровые части, дело о кр-це Караваеве ставится 29 марта на дивизионной комиссии, где проводится следующее постановление: "Изъять как социально чуждого, отец кулак, лишен избирательных прав". Это после того, когда был представлен материал, указывающий на неправильное лишение избирательных прав и отнесение к кулацкой группе семьи кр-ца Караваева. Вместо признания допущенной полком и зам. нач. подива ошибки и ее исправления дивизионная комиссия проводит увольнение Караваева задним числом.
5) По 34-му артполку (ПриВО) имели место случаи увольнения середняков по характеристикам, составленным начсоставом, не дающим достаточных оснований для увольнения».
Среди приведенных в обзоре примеров подобных ситуаций со стороны начальствующего и командного состава были и такие: «Комиссар 20-го батальона местных войск (ПриВО) представил список на 7 красноармейцев, "семьи которых раскулачены", "все они получили письма, что их родители раскулачены". Дивкомиссия не утвердила этот список и запросила дополнительный материал от местных органов. Ответы получены следующие: "прав гражданства не лишен ни он, ни его родственники, середняк, в настоящее время в колхозе" или "не раскулачены, к мероприятиям соввласти отношение хорошее"»; «2-й полк (ЛВО) представил к изъятию 41 чел., а изъято было из них дивизионной комиссией только 4; окружная же комиссия утвердила 2-х»; «4-й арт. полк Туркестанской стр. дивизии представил 16 чел.; дивизионной комиссией было изъято только 2, а окружная — утвердила только 1».
3. Социальное положение изъятых. В обзоре приводились таблицы по социальному положению «изъятых» из кадрового и переменного состава183.
А) Социальное положение уволенных из кадрового состава:

В% 
Крестьян 
Рабочих
Батраков
Бедняков
Середняков
Кулаков
Служащих
Прочих
По ст. 243
6,1
0,2
0,1
13,4
54,9
7,3
18,0
По ст. 39
12,0
0,7
0,9
24,0
45,0
7,2
10,2
Итого уволено
10,4
0,6
0,7
21,2
47,5
7,3
12,3
216

Авторы обзора обращали внимание на социальный состав уволенных по ст. 39 — не лишенные избирательных прав. Из таблицы видно, что перегибы допускались не только в отношении «кулаков» и «середняков», но и в отношении «рабочих». Так, по проверенным материалам на 271 рабочих — членами семей лишенцев (кулаков, полицейских, жандармов, помещиков, дворян и пр.) оказались только 162 человека. Проверка показала также, что среди уволенных «середняков» по ст. 39 только 36,4 % являются членами семей лишенцев, 22 % — «антисоветски настроенные и ведущие агитацию» и 18,9 % — имеют «неизвестные или недостаточно освещенные причины».
Б) Социальное положение уволенных из переменного состава:

В% 
Рабочие
Крестьяне
Прочие
По ст. 243
2,3
94,0
3,7
По ст. 39
1J
95,5
2,8
Всего
1,9
95,0
зд
В обзоре отмечалось, что причины увольнения «рабочих» были аналогичны причинам, приведенным по кадровому составу. Группа «крестьян», уволенных по ст. 39, распределялась на: кулаков — 42,1 %; прочих социально чуждых — 41,8 %, уголовников — 9,6 % и др. В целом авторы обзора признавали, что увольнение из армии происходило в основном за счет «классово чуждых элементов», «просачивающихся» в РККА в значительных размерах. Однако при этом они отмечали наличие существенных «перегибов».
Наряду с итоговыми данными по «изъятию» в обзоре приводилась и другая справочная информация, как, например, по срокам пребывания уволенных в РККА. Продолжительность службы в РККА «изъятых» видна из следующей таблицы184:
Группы военнослужащих
Продолжительность пребывания в части в % 
от 1 до 6 мес.
от 6 до 12 мес.
свыше года
Рядовой состав
47,6
2,6
49,8
Мл. начсостав
7,4
6,9
85,7
Курсанты нормальных школ
25,0
5,0
70,0
Курсанты войсковых школ
74,7
3,5
21,8
Одногодичники
54,0
18,2
27,8
Всего
41,8
4,2
54,0
Таблица показывает, что большинство уволенных прослужили в войсках больше одного года. Причина «засоренности» Красной армии «социально чуждым элементом», по мнению авторов обзора, объяснялась прежде всего тем, что классовому отбору при проведении призывов до 1928 г. уделялось меньше внимания, чем при призыве 1929 г.
217

Заслуживают внимания приводимые в обзоре сведения об органах местного военного управления (областных военкоматах и территориальных управлениях), «допустивших» при призывах в ряды РККА наибольший процент изъятых «классово чуждых элементов». Наиболее явными нарушителями спокойствия армии были определены: в ПриВО - Хаперский ОВК (46,7 %), в БВО - Бобруйский ОВК (13,8 %), в СибВО — Владивостокский ОВК (12,5 %), в Казакской АССР - Петропавловский ОВК (16,1 %)185.
Общие выводы обзора отвечали духу времени:
«1. Высокая численность изъятых за периоде 1/Х1-29г. по 1/VI-30 г. является прямым следствием обострения классовой борьбы в стране [...] и усиления в связи с этим со стороны политорганов, командования и партийных организаций классовой бдительности и организационных мер по очищению РККА от чуждых элементов.
2. Органы местного военного управления, несмотря на повышенное при призыве 1929 г. (по сравнению с прошлыми призывами) внимание к вопросам классового отбора, все же допускают просачивание чуждых элементов в значительных размерах.
3. В процессе изъятия были допущены перегибы, принимавшие в отдельных дивизиях значительные размеры. Неправильное изъятие в основном явилось прямым отражением перегибов местных органов, допущенных при проведении хлебозаготовок, коллективизации и ликвидации кулачества как класса. Пересмотр раскулаченных и лишенцев после директивы ЦК ВКП(б) о перегибах в полной мере вскрывает их характер.
4. Одновременно были допущены перегибы и по вине самих частей. Они выражались главным образом в недостаточно критическом подходе к использованию материалов местных органов и необоснованных представлениях к увольнению. Причем эти перегибы получили большее распространение в тех военных округах, где процесс изъятия не регулировался или слабо регулировался окружными и дивизионными комиссиями.
5. Вместе с этим перегибы, допущенные местными органами, особенно в районах комплектования терчастей, вскрывают, что партийные организации и политаппарат ряда частей очень слабо занимаются изучением своих районов комплектования и процессов, происходящих в них в связи с коллективизацией.
6. Необходимо в каждой дивизии проверить практику изъятия и решительно бороться как с неправильным изъятием из РККА без достаточной проверки мотивов увольнения, так и с недостаточным вниманием, уделяемым вопросу классового отбора в РККА, привлекая виновных как в том, так и в другом случае к строжайшей ответственности»186.
«Просачивание чуждых элементов» в Красную армию продолжалось в последующие годы, хотя призывные комиссии на местах
218

тщательно следили за социальным положением тех, кто должен был пополнить армейские ряды. Итоговые цифры «изъятых» из Красной армии «социально чуждых» лиц, приведенные ПУ РККА в материалах к докладу в ЦК ВКП(б) в декабре 1932 г., дают следующую картину. За 1931 г. было «изъято» из кадровых частей 1552 человека, за 1-ю половину 1932 г. — 414 человек. Там же для примера приводились соответствующие цифры «изъятых» за 1-ю половину 1931 г. — 1009 человек. Большинство уволенных из армии прослужили в войсках свыше 1 года. Среди уволенных за 1-ю половину 1931 г.: свыше 1 года — 55,3 %, от 6 месяцев до 1 года — 18 %; за 1-ю половину 1932 г.: свыше 1 года — 53,9 %, от 6 месяцев до 1 года — 13 %187.
Как видно из приводимых нами документов, внимание политорганов было сосредоточено на личном составе Красной армии, состоявшем на действительной военной службе. Однако командиры запаса и демобилизованные красноармейцы оказались без защиты от действий местных органов по раскулачиванию. В связи с рядом подобных запросов с мест военный прокурор РККА М. М. Ланда в мае 1930 г. был вынужден обратиться к начальнику ПУ РККА с просьбой сообщить, «распространяется ли полностью директива ЦК ВКП(б) о недопущении раскулачивания семей военнослужащих и допуске их в колхозы на переменный состав территориальных частей». На бланке этого обращения имеется помета, сделанная сотрудником секретариата ПУ РККА: «По указанию наркома распространяется и на переменный состав терчастей. А. Б. 28/V-30»188. Напомним, что по инициативе К. Е. Ворошилова в конце февраля 1930 г. под защиту партийного постановления попала категория красных партизан. Отдадим дань действиям наркома, который в очередной раз проявил свою принципиальную позицию. 21 мая 1930 г. в секретный отдел ЦК ВКП(б) на имя А. Н. Поскребышева было направлено письмо из секретариата К. Е. Ворошилова о необходимости изменения отношения к командирам запаса «в связи с проведением на практике ликвидации кулачества как класса». Это письмо содержало текст обращения К. Е. Ворошилова ко всем секретарям ЦК национальных компартий, областных бюро ЦК, обкомов, крайкомов, губкомов и окружкомов ВКП(б). Нарком писал о необходимости «исключительно бережного и чуткого отношения к командирам запаса, в особенности участникам Гражданской войны». Он просил дать указание местным парторганизациям о «решительном прекращении всякого рода необоснованных репрессий по отношению к командирам запаса», считая, что «применение к командирам запаса таких репрессий, как лишение избирательных прав, конфискация имущества и высылка без суда, возможна только после самого тщательного изучения всех материалов, требующих этого, и не иначе, как по согласованию этого вопроса с РВС соответствующих военных округов»189.

Глава 5
УЧАСТИЕ КРАСНОЙ АРМИИ
В КОЛХОЗНОМ СТРОИТЕЛЬСТВЕ
§1. Формы и методы влияния армии
на сознание красноармейца-крестьянина
Красная армия с момента своего создания являлась структурой, через которую власть оказывала влияние на крестьянство, вовлекая его в сферу своих интересов. Армия пропускала через свои ряды все молодое, наиболее активное в общественной жизни и боеспособное мужское население страны, в подавляющем большинстве связанное с деревней. Опыт Гражданской войны показал, что от настроений крестьянства зачастую зависел исход политической борьбы.
Крестьянин, приходя в армию, отрывался от своих корней и прямых обязанностей, становясь «винтиком», посредством которого власть проводила свою политику. Условия армейской службы заставляли красноармейца-крестьянина освоить не только военные навыки. В армии он вовлекался в систему партийно-политической работы, что позволяло оказывать на него определенное идеологическое воздействие. Таким образом, армия в значительной степени способствовала вовлечению крестьян в круг интересов власти, независимо от их социальных интересов. Так, например, участие армии в подавлении многочисленных крестьянских волнений в годы Гражданской войны не означало, что среди красноармейцев не было сочувствующих этому крестьянскому движению. Однако, выполняя приказы своих командиров, красноармеец в первую очередь выступал как орудие власти, загоняя свои крестьянские чувства в глубь себя. Добросовестное выполнение воинских обязанностей требовало от солдата, а тем более крестьянина, политической сознательности, в том числе освобождения от старых социальных пережитков. Без этого не могло быть сознательной воинской дисциплины — основы успеха в бою. Отсюда исходит необходимость важнейшей функции, возложенной на армию, — воспитательной.
220

Опыт первых русских революций и мировой войны показал, какое сильное идеологическое воздействие на солдатские массы можно оказывать через армию. Гражданская война продемонстрировала существующую зависимость между силой власти и боеспособностью армии, с одной стороны, и степенью сознательности крестьянских масс — с другой. Первые решения Революционного военного совета Республики (РВСР) — высшего военно-политического органа страны, свидетельствуют о том, что руководители Советского государства и военного ведомства это обстоятельство учитывали при создании армии. В «Соображениях о призыве 20-летних в Рабоче-Крестьянскую Красную Армию», приложенных к первому протоколу заседания РВСР в сентябре 1918 г., говорилось: «Необходимо призвать родившихся в 1898 году. Этот призыв должен стать переходом к упорядочению формирования армии. До сих пор мы пользовались человеческим материалом, уже побывавшим на военной службе и при этом преимущественно в эпоху развала старой армии. Отсюда большие наши затруднения в деле установления дисциплины и порядка в армии. Мы в дальнейшем не сможем, разумеется, отказаться совершенно от частично призванных до настоящего времени возрастов. Но необходимо перейти к более молодым возрастам, которые еще не изведали военной службы, не потрепаны испытаниями войны, не выбиты из равновесия резким переломом режима в старой армии и по молодости своей гибче и восприимчивее... Из этих 20-летних нужно формировать самостоятельные дивизии без примеси других возрастов, дабы не вводить ферменты разложения»1. Таким образом, наряду с формированием новой армии одновременно предусматривался процесс формирования нового сознания красноармейцев — вчерашних крестьян.
Система коммунистического воспитания в армии начала складываться с первых месяцев ее существования. Воспитательная работа в армии преследовала две цели — воспитать сознательного бойца и будущего гражданина. Красноармейцы, воспитанные в новой идеологии, возвращаясь домой, в деревню, становились проводниками интересов власти, составляя ее опору на местах. Поэтому с полным основанием можно утверждать, что воспитательная работа в армии была второй основополагающей функцией армии в условиях советской власти наряду с защитой государства. Эти принципы организации и функционирования армии показали свою эффективность в годы Гражданской войны, так как огромная масса в большинстве своем неграмотных людей смогла сражаться за власть Советов и одержать не только военную, но и идеологическую победу. В последующей борьбе за крестьянство власть активно использовала накопленный «боевой» опыт воспитательной работы через армию.
221

Воспитательную работу в армии проводили политические органы, имеющие разветвленную сеть внутри нее и являющиеся прямыми представителями новой власти. Структура политического аппарата (от полка до военного округа) существовала параллельно со структурой военного аппарата. При этом каждый из них выполнял соответствующие задачи. Проводимая армейскими политорганами работа была нацелена на каждого бойца, не оставляя без внимания ни красноармейца, ни младшего командира, ни беспартийных, ни членов партии.
После окончания Гражданской войны, когда на смену боевой жизни пришли мирные будни, армия стала активно использоваться в созидательных целях. Формы этого участия в жизни страны были различными — от конкретной помощи народному хозяйству (посевная кампания, сбор урожая и пр.) до участия в политических кампаниях (выборы в Советы, сбор пожертвований, организация колхозов). Используя армию в созидательных целях, власть не только получала конкретную помощь, но, что самое главное, делала из красноармейца активного строителя-созидателя новой жизни. В 1920-1930-е гг. армия являлась одной из структур общества, через которую шла советизация населения, в том числе и крестьянства. Для достижения этой итоговой цели применялись самые различные формы и методы. Остановимся более подробно на некоторых из них.
Воспитательная работа в армии складывалась из двух направлений — политического воспитания и культурного просвещения красноармейских масс, каждое из которых преследовало свои задачи. Задачи политического воспитания были нацелены на формирование политической сознательности, патриотизма, интернационализма, социальной активности. Задачи культурного воспитания, в свою очередь, преследовали цель — обучение грамотности и умению самостоятельно разбираться в текущих событиях, а также приобщение крестьянства к мировой и национальной культуре.
Политическое воспитание достигалось путем боевой агитации и политической пропаганды всего личного состава и политического просвещения коммунистов. Наиболее действенным средством воздействия на массы в условиях войны была боевая агитация, которая позволяла оперативно разъяснять красноармейцам сложившуюся обстановку, выдвигаемые партией задачи и лозунги, способствовала мобилизации их на выполнение этих задач. Основными формами агитации были митинги, собрания, конференции, индивидуальные и групповые беседы, читки газет, книг, журналов, агитационные кампании. Последние использовались как наиболее массовые формы политической агитации.
Не менее важное место в системе политического воспитания красноармейско-крестьянских масс занимала политическая пропаганда, которая была нацелена на распространение политических знаний,
222

и в первую очередь основ марксизма, программы РКП(б)-ВКЩб), мероприятий советской власти. Но в отличие от боевой агитации политическая пропаганда основывалась на систематической работе с массами. Формами этой работы были ежедневные политзанятия (впоследствии — политчас) с беспартийными и партийные школы, кружки с членами партии. Методы работы — убеждение, разъяснение, индивидуальная работа с каждым.
Культурное просвещение проводилось через работу школ, библиотек и клубов, создаваемых в каждой части. Красноармеец-крестьянин 1920-х гг. в большинстве своем был малограмотен, малоразвит, плохо понимал значение военной службы в мирное время, не имел навыков участия в общественной жизни. Через обучение грамоте и приобщение к читке газет и литературы, через кружковую работу и участие в спектаклях, инсценировках воспитывалась активная позиция крестьянина — будущего кадра советской работы в деревне. Так, например, Первое Всероссийское совещание по агитационно-пропагандистской работе в Красной армии, проходившее в сентябре 1922 г., ставило следующую задачу перед воспитательными организациями в армии: «...поднять красноармейца-крестьянина, воспитанного в привязанности к мелкой собственности, с его ограниченной идеологией, до понимания преимуществ крупного коллективного производства перед мелким индивидуальным»2.
С началом «нового» курса в деревне работа армейских политорганов с крестьянством вновь становится актуальной, а накопленный «боевой» опыт, в частности по формам и методам — востребованным. Политико-воспитательная работа в армии нацеливается на новые задачи — политическое и культурное воздействие на деревню через сотни тысяч демобилизующихся красноармейцев и младших командиров. Их осуществление проводится не только путем устного воздействия на армейские массы, как это было ранее. Появляются новые, более активные формы — подготовка кадров для сельского хозяйства из числа красноармейцев и организация «красноармейских» колхозов.
Наглядным примером активизации работы армейских политорганов в связи проведением политики партии в деревне может стать перечень циркуляров и директив ПУ РККА, отданных в рассматриваемый период и опубликованных в соответствующих изданиях3: 10 ноября 1927 г. — Циркуляр об усилении работы парторганизаций по вовлечению в партию рабочих и беднейших крестьян в связи с 10-летием Октябрьской революции (№ 27); 18 января 1928 г. — Циркуляр о проведении идейно-воспитательной работы с молодыми коммунистами, вступившими в партию в связи с 10-летием Октябрьской революции (№ 1); 15 февраля 1928 г. — Директива о мерах по улучшению политико-просветительной работы в частях Красной Армии (№ 63821);
223

20/22 августа 1928 г. — Директива о мерах по использованию увольняемого в долгосрочный отпуск из рядов РККА рядового и начальствующего состава в работе по социалистическому переустройству деревни (№ 92132); / февраля 1929 г. — Директива о проведении разъяснительной работы по решениям ноябрьского пленума ЦК ВКП(б) о расширении посевных площадей и повышении урожайности (№ П4/3090); 25 февраля 1929 г. — Директива о проведении разъяснительной работы в связи с опубликованием нового Закона о едином сельскохозяйственном налоге (№ П4/3626); 3/8 мая 1929 г. — Директива об улучшении дела подготовки из отпускников кадров для социалистического переустройства сельского хозяйства (№ П4/5451); июнь 1929 г. — Директива Всесоюзного переселенческого комитета при ВЦИК СССР, РВС СССР и Всесоюзного совета колхозов о порядке использования красноармейцев и младших командиров-отпускников в колхозном строительстве (№ 03/298/0706); 3 июля 1929 г. — Директива Госсельсиндиката и ПУ РККА о подготовке трактористов из красноармейцев-отпускников и младшего начсостава запаса (№7118); 17декабря 1929 г. — Директива о задачах политорганов и парторганизаций армии в проведении весенней сельскохозяйственной кампании (№ 12254); 31 января 1930 г. — Директива о работе с красноармейцами по разъяснению политики партии, направленной на ликвидацию кулачества как класса (№ 13159); 8 февраля 1930 г. — Директива о подготовке в армии колхозных кадров (№ 2046); 22/24 апреля 1930 г. — Директива о привлечении красноармейцев и начсостава к обучению на заочных сельскохозяйственных курсах Наркомзема (№ П2/4089); 31 июля 1930 г. — Директива о развертывании массовой работы в частях в связи с проведением кампании хлебозаготовок (№ 2/7867); 20/22 августа 1930 г. — Директива об активизации работы по вовлечению в колхозы подлежащих увольнению красноармейцев (№ П2/8581); 22 августа
1930 г. — Директива Наркомзема СССР и ПУ РККА об использовании подготовленных в РККА 100000 сельскохозяйственных работников для укрепления колхозно-кооперативных планов (№ П2/8606); 30 августа 1930 г. — Директива о развертывании работы курсов по подготовке колхозных кадров (№ П2/8808); 27 января 1931 г. — Директива об агитационной работе в армии в связи с предстоящей весенней посевной кампанией (№ П2/1748); 12/15 февраля 1931 г. — Директива Наркомзема СССР и ПУ РККА о подготовке из числа увольняемых красноармейцев кадров трактористов (№ ПС/2277); 28 февраля
1931 г. — Директива о привлечении красноармейских хозяйств к участию в выполнении планов заготовок сельскохозяйственной продукции (№ ПС/2621); 13 июля 1931 г. — Директива о проведении субботника по уборке урожая (№ ПС/6692); апрель 1932 г. — Директива об улучшении руководства политической агитацией в частях армии (№ 17988);
224

10 мая 1932 г. — Директива о разъяснении нового Закона о сельскохозяйственном налоге и постановлении ЦК ВКП(б) и СНК СССР «О плане хлебозаготовок по урожаю 1932 года и развертывании колхозной торговли хлебом» (№ 18971); 25 августа 1932 г. — Директива об усилении внимания политорганов к вопросам военной кооперации (№ 22616); 10 сентября 1932 г. — Приказ ПУ РККА об улучшении работы ленинских уголков (№ 17); 28 октября 1932 г. — Директива об устранении недостатков в руководстве и проведении политзанятий с красноармейцами; 15/16 января 1933 г. — Директива об улучшении работы низовых агитаторов; 15 февраля 1933 г. — Директива о задачах армейских политорганов в связи с проведением зимних учебных сборов переменного и приписного состава (№ 12); 4 марта 1933 г. — Директива о мерах по обеспечению успешного проведения посевной кампании в сельскохозяйственных предприятиях войсковых частей и военной кооперации (№ 40); 30 мая 1933 г. — Директива об улучшении политической агитации в лагерях и на сборах новобранцев территориальных частей (№ 80); 20 июля 1933 г. — Директива о проведении единого политдня, посвященного уборке, охране урожая и своевременной хлебосдаче (№ 117); 20 сентября 1933 г. — Директива об улучшении подготовки низовых агитаторов из переменного состава территориальных частей для работы между сборами (№ 165); 19 декабря 1933 г. — Директива о повышении уровня политзанятий с младшим комсоставом и красноармейцами (№ 209); 23 декабря 1933 г. — Директива о повышении квалификации и улучшении организации работы инструкторов пропаганды в войсках (№ 210).
§ 2. Организация курсов по подготовке кадров для сельского хозяйства
Подготовку кадров для советской деревни можно рассматривать как самостоятельное направление работы в армии, преследующей не только политические и воспитательные, но и созидательные цели. Начало целенаправленной подготовки таких кадров из армейских рядов было положено в 1924-1925 гг. Выполняя рекомендации ЦК РКП(б), изложенные в циркулярном письме от 17 марта 1924 г., ПУ РККА организовало агитационную кампанию среди демобилизуемых красноармейцев за организацию ими сельскохозяйственных коммун4. В последующем работа с кадровыми красноармейцами-отпускниками стала приобретать практический характер, меняясь от агитационных форм воздействия к получению системных знаний по основам культурного земледелия и организации коллективного труда в сельском хозяйстве.
В циркуляре ПУ РККА от 2 июня 1925 г. № 40 об организации подготовки увольняемых в бессрочный отпуск красноармейцев-отпускников
225

для работы в деревне указывалось: «Всю работу следует проводить путем организации самодеятельных групп красноармейцев по изучению интересующей их работы в деревне. Такие группы могут быть по вопросам: а) налоговой политики, б) кооперации, в) работы низового советского аппарата, г) сельского хозяйства (землеустройство, землепользование, колхозы и т. д.), д) работы комитетов взаимопомощи, е) работы изб-читален, ж) военной пропаганды среди населения и др.»л В циркуляре были определены организационные вопросы проведения этих занятий (группа — не более 25 человек, время занятий — вечернее внеслужебное, руководители — наиболее квалифицированные партийцы части, знакомые с деревенской работой). Несколько ранее, в апреле 1925 г., была объявлена программа занятий с подобным контингентом красноармейцев. Основное место в программе занимало изучение таких тем, как «Мероприятия по улучшению сельского хозяйства»; «Основы землепользования»; «Классовое расслоение современной деревни»; «Как создать сельскохозяйственные или потребительские кооперативные объединения» и др. (всего 20 бесед)6. Таким образом, десятки тысяч демобилизованных красноармейцев-крестьян, прослушав эти беседы, становились «активными деревенскими общественниками», а также инициаторами создания и руководителями трудовых сельскохозяйственных коммун. В результате этой работы за несколько лет до начала массовой коллективизации уволенными в запас красноармейцами были организованы сотни трудовых сельскохозяйственных коммун, являющихся примером целесообразности коллективного ведения хозяйства.
Первые курсы по подготовке «массовых колхозных кадров» начали организовываться в армии в 1927 г. Всего в течение этого года было подготовлено 31 756 человек. Из них только 133 тракториста предназначались для конкретной работы на земле и 8000 — человек для торгово-кооперативной работы7. Остальные имели более широкий профиль подготовки — для административно-советской, торгово-кооперативной, профсоюзной, общественной, культурной и просветительской работы.
С августа 1928 г. ситуация меняется. Военное ведомство совместно с Наркомземом ходатайствовали перед правительством об увеличении плановых показателей по подготовке будущих «сельских низовых кадров» в два раза, а саму подготовку сделать более дифференцированной8. Однако из запланированного числа (68000 человек) через курсы подготовки было пропущено «колхозников» и «организаторов военной работы на селе»: первых — 3 687 человек (5,8 %), вторых — 5 141 человек (7,6 %). Крайне незначительным был процент вовлечения через курсы красноармейцев-отпускников из рабочих — 1476 человек (2,2 %)9. Анализируя малоутешительные итоги работы за год, Политическое управление РККА отметило следующие явные недочеты: плохую орга
226

низаторскую работу, скомканность работы курсов (деятельность их исключительно в послеманевренный период), недостаточное внимание к вопросу комплектования кадрами10.
В апреле 1929 г. ЦК ВКП(б) принял постановление, в котором содержался ряд предложений по улучшению подготовки отпускников РККА для использования их в деле социалистического переустройства деревни. В частности, в постановлении было предложено в текущем году подготовить к колхозному строительству не менее 15-20 тыс. человек отпускников, что составляло 25-30 % от общего количества охваченных курсовой работой. В развитие постановления ЦК ВКП(б) директива ПУ РККА от 3/8 мая 1929 г. № П4/5451 определила основы курсовой работы с отпускниками. Согласно директиве в различные периоды учебного года (до и после маневров) полагалось развертывать курсы: 1) руководителей военной работы и активистов Осоавиахима, 2) кино- и радиомехаников, 3) трактористов и шоферов, 4) ликвидаторов неграмотности, 5) антирелигиозных работников, организаторов физкультуры, 6) советского строительства, 7) колхозников, 8) кооператоров, 9) политпросветработников, 10) милиционеров11. Для наглядности приведем итоговые цифры (по годам) подготовленных кадров, позволяющие сравнить показатели, как количественные, так и по специальностям. Обращает внимание, что за три года происходит постепенное перераспределение кадров. Большее внимание уделяется подготовке колхозников, трактористов, сотрудников кооперации — крайне необходимых для деревни кадров12.
Основные показатели подготовки кадров по специальностям из числа красноармейцев-отпускников за 1927-1929 гг.

Количество по годам
Год рождения [отпускников]
1903
1904
1905
[Год демобилизации отпускников]
1927
1928
1929
1. Совработников
10 168
17 304
4 546
2. Торговых кооп. работников
8 000
14 247
14 814
3. Военных работников
4 000
5 141
1 776
4. Милиционеров
3 035
5 947
1910
5. Проф. и обществ, работников
-
2 900
2 484
6. Киномехаников
500
3 236
1 691
7. Колхозников
-
3 687
16 223
8. Трактористов
133
3 758
8 517
9. Политпросветработников
3 196
3 274
1 714
10. Прочих работников
2 724
8 354
11061
Итого
31756
67998
70986
227

Однако, несмотря на значительные количественные показатели, достигнутые в 1929 г., руководство ПУ РККА отмечало наличие существенных недочетов в деле организации подготовки кадров для деревни. В подготовленной в январе 1930 г. докладной записке для РВС СССР об участии Красной армии в колхозном строительстве (откуда и взята таблица), в частности указывалось, что «...подготовка колхозных кадров занимала еще второстепенное место, причем это необходимо констатировать не только в отношении количества, но и в отношении качества». В числе основных недостатков назывались отсутствие «учета потребности и типа необходимых стране на данном этапе колхозных работников», а также отсутствие связи в работе «частей с местными организациями и помощи со стороны последних»13. Все это приводило к тому, что подготовка кадров для деревни велась без согласования их будущего использования с учетом потребностей конкретных районов.
1930 г., ставший годом сплошной коллективизации, в свою очередь, потребовал от армейского руководства усиления внимания к подготовке кадров для деревни. В принятом 30 января 1930 г. постановлении РВС СССР «Об участии Красной Армии в колхозном строительстве»14 общее число будущих «массовых работников для деревни» было определено в 100 тыс. человек. Из них 75 тыс. должны были составить кадры «для колхозной системы, способные руководить колхозами, отдельными отраслями работы в них, обслуживать тракторы, комбайны, сложные с/х машины и быть передовыми борцами за превращение простейших колхозов в высшие формы» (пункт 2). Более того, РВС СССР поставил перед Политическим управлением РККА задачу — добиться в текущем 1930 г., чтобы «все 100 % красноармейцев и младших командиров [из числа] крестьян, увольняемых из РККА, были вовлечены в колхозы» (пункт 1).
Естественно, что при столь высоких плановых показателях особое внимание было обращено на работу всей сети специальных курсов. В отданной в развитие постановления РВС СССР директиве ПУ РККА от 8 февраля 1930 г. (№ 2046) определялся порядок функционирования сети курсов15. Курсы подлежали комплектованию в первую очередь из числа батрацко-бедняцкой части красноармейцев. Через них должны были проходить красноармейцы и младший начсостав последнего года службы за шесть-восемь месяцев до их увольнения. Подготовка кадров (как в количественных, так и качественных показателях) должна была быть согласована с планами Наркомзема СССР и увязана по военным округам с соответствующими гражданскими организациями. При проведении кампании 1930 г. учитывались все недочеты имеющегося опыта.
Кампания 1930 г. имела особый статус. Напомним, что согласно постановлению ЦК ВКП(б) от 5 января планировалось завершить
228

коллективизацию большинства крестьянских хозяйств к осени 1930 г., причем в таких важнейших районах, как Нижняя Волга, Средняя Волга и Северный Кавказ.
На Красную армию была возложена важнейшая политическая задача — обеспечить новое коллективное сельское хозяйство низовыми специалистами. Подготовка «квалифицированных работников для нужд коллективизации и индустриализации сельского хозяйства» должна была проводиться на специально организуемых курсах из числа красноармейцев, подлежащих демобилизации осенью 1930 г. Планом предусматривалось подготовить: руководителей колхозов — 10500 человек, трактористов — 10 225, животноводов — 10 925, полеводов — 8 300, садоводов и огородников — 5 750, счетоводов — 5250 и т. д.16
Учитывая значимость кампании, на помощь политорганам пришли и другие ведомства. Среди материалов РГВА имеется заверенная копия циркуляра Наркомата по просвещению, адресованного всем краевым, областным и окружным отделам народного образования и присланного в ПУ РККА и Наркомзем для сведений. В этом циркуляре от 9 февраля 1930 г. указывалось, что «с подобной огромной политической и хозяйственно-экономической важности задачей Красная Армия наиболее успешно [может] справиться только при условии широкой помощи ей со стороны хозяйственных и общественных организаций, в первую очередь со стороны органов народного образования»17. Руководство Наркомпроса, обращаясь к своим органам, предлагало оказывать «всемерное содействие и помощь» политотделам отдельных частей Красной армии. В связи с этим на отделы народного образования возлагались следующие задачи: «а) помочь политотделам организовать программно-методическое руководство работой этих курсов: составление учебных планов, программ, консультации и т. д.; б) оказать содействие в подборе преподавателей и инструкторов как по линии педагогических кадров профшкол, техникумов, так и по линии привлечения в порядке общественной работы студенчества старших курсов вузов и техникумов; в) предоставлять в распоряжение курсов лаборатории, кабинеты, мастерские и т. д. для практической работы курсантов»18.
Совместная работа различных ведомств, систематическая работа армейских политорганов, целенаправленный охват большинства увольняемых из армии красноармейцев дали положительные результаты, позволив достигнуть запланированного рубежа. Осенью 1930 г. были подведены итоги кампании.
Как видно из приведенной таблицы, подготовка кадров на армейских курсах шла по многим специальностям — от председателя колхозов до поваров, избачей и пр. специалистов. Такая степень охвата деревенских работников была направлена на быстрейшую советизацию села, рас-
229

Сведения о подготовленных кадрах через РККА по военным округам и специальностям
Специальности (человек)
Округа

ЛВО
МВО
УВО
ККА
БВО
СКВО
СибВО*
ПриВО
САВО
ОКДВА
Руководителей колхозов и поселковых товариществ
2 113
3 565
3 340
1 640
3 646
1 763
517
784
1 310
600
Полеводов
880
2 280
5 740
2 075
1 672

121
479

600
Садоводов-огородников
235
-
1 720
565


35
Садовод. — 20 Огород. — 186

Садовод. — 20 Огород — 50
Сырьевщиков
4
465
410




85

160
Животноводов разных специальностей
945
2 900
5 500
330
2 117
540
92


600
Животноводов (мясной скот)







282


Животноводов (молочный скот)







186


Овцеводов







80


Птицеводов







25


Трактористов
2 140
3 915
5 050
2 150
2 835
2 135
655
1 700
2 600
2 850 Специальности (человек)
Округа


ЛВО
МВО
УВО
ККА
БВО
СКВО
СибВО*
ПриВО
САВО
ОКДВА
Счетоводов
790
1680
1360
800
1 600
160
139
338
1020
650
Культработников
440
550
1 250
1070
5 95
800
99
77


Политпросветработников








1 010

Избачей









440
Радио- киноработников







571


Шоферов







358
240

Мастеров по ремонту с/х машин






15

400

Кооперативных работников






54
352


Советских работников







185


Организаторов отдельных отраслей с/х








800

Питание (поваров)








740

Прочих работников
620
795
250
530
2 758





* В отношении СибВО в документе говорилось, что кроме указанных цифр подготовлено столько же, но отсутствуют данные по специальностям (примеч. документа).

пространяющуюся на все уровни управления в деревне. Отметим, что среди подготовленных кадров наибольшее число представляли следующие группы:
Трактористы
- 26030 чел.
Руководители колхозов и поселковых товариществ
- 19278 чел.
Полеводы
- 13847 чел.
Животноводы разных специальностей
- 13492 чел.
Счетоводы
— 8537 чел.
Культработники
- 4881 чел.
Садоводы-огородники
- 2831 чел.
Сырьевщики
- 1124 чел.
Политпросветработники
- 1010 чел.
Организаторы отдельных отраслей с/х
- 800 чел.
Питание (повара)
— 740 чел.
Избачи
— 440 чел.
Мастера по ремонту с/х машин
— 415 чел.
Кооперативне работники
— 406 чел.
Шоферы
- 498 чел.
Советские работники
- 185 чел.
Цифровые показатели по округам распределялись следующим
образом:

УВО
- 24620 чел.
МВО
- 16150 чел.
БВО
- 15223 чел.
ККА
-9160 чел.
ЛВО
-8167 чел.
САВО
-8120 чел.
ОКДВА
- 5970 чел.
ПриВО
- 5708 чел.
СКВО
- 5398 чел.
СибВО
- 3454 чел. (с учетом примечания).
22 августа 1930 г. Наркомзем совместно с ПУ РККА направило в адрес ряда учреждений следующую директиву (№ П2/8606) о порядке использования подготовленных через РККА кадров «массовой квалификации» в счет «100 000». Директива была подписана от Наркомзема СССР Н. И. Ежовым — зам. наркома по кадрам и от НКВМ СССР — А. С. Булиным — зам. начальника ПУ РККА20. Адресатами директивы были представители правлений — Колхозцентра, Союза Союзов, Овцевода, Скотовода, Трактороцентра, Рисотреста, Молочно-огородного
232

треста, Льносовхозтреста, Семеноводтреста, Садово-виноградного треста и треста комбинированных предприятий, а также Наркомземы союзных республик и все начальники политуправлений военных округов (начпуокры), армий (начпуармы), флотов (начпуфлоты).
Директива напоминала, что 25 сентября 1930 г. начинается увольнение в долгосрочный отпуск красноармейцев 1906 года рождения, среди которых имеется свыше 100000 человек, подготовленных для низовых колхозных и совхозных кадров согласно постановлениям РВС СССР и Коллегии Наркомзема СССР по заявкам соответствующих хозорганов и колхозно-кооперативной системы (пункт 1). Наркомзем СССР и ПУ РККА предлагали указанным учреждениям осуществить использование подготовляемых кадров на следующих основаниях (пункт 2):
«а) Все подготовленные используются в основном по месту их жительства, за исключением тех, кто пожелает быть использованным вне района своего места жительства.
б) Все подготовленные, возвращающиеся из частей и получившие в частях удостоверение об окончании курсов (спец. ком. политорганы с участием местных организаций) берутся на специальный персональный учет районными колхозными и кооперативными организациями. Использование взятых на учет проводится по договоренности районных колхозно-кооперативных организаций с местными партийными и советскими организациями и с правлениями колхозов, поселковых товариществ и других простейших форм объединения. Из числа взятых на учет колхозно-кооперативные организации намечают наиболее подготовленных для работы в аппарате и заготовительно-сбытовых пунктах (сырьевщики, приемщики и т. д.). Колхозно-кооперативные организации обеспечивают дальнейшую переквалификацию подготовленных в армии по линии своей курсовой системы для дальнейшего их совершенствования и выдвижения. Колхозно-кооперативные организации обеспечивают первоочередное использование батрацко-колхозной и бедняцкой части подготовленных.
в) Красноармейцы-отпускники, подготовленные в счет «100 000», выразившие согласие перехода на работу по линии сельхозтрестов (Скотовод, Овцевод, Свиновод, Зернотрест, Рисотрест, Совхозцентр и др.), направляются на работу по нарядам уполномоченных этих трестов в соответствующие хозяйства, в основном в районы, совпадающие с местом жительства увольняемых красноармейцев. Хозорганизации обеспечивают красноармейцам-отпускникам, изъявившим желание работать в их хозяйствах, средства на проезд с места жительства до места работы».
Государственные сельтресты и органы колхозно-кооперативной системы обязывались отвечать за правильное и своевременное использование кадров, подготовленных для их системы в РККА (пункт 4). Для урегулирования всех вопросов, связанных с использованием лиц
233

в счет «100 ООО», при политуправлениях военных округов должны были создаваться специальные комиссии в составе представителей от земорганов, колхозно-кооперативных организаций, уполномоченных сельскохозяйственных трестов и с привлечением представителей местных партийных, советских организаций и Союза сельхозлесрабочих. В задачи комиссий входило (пункт 3) «наметить порядок распределения подготовленных кадров между заинтересованными организациями (согласно первоначальных заявок); предоставить возможность проводить вербовку подготовленных кадров в отдельных частях; координировать свою работу с другими округами, получая сведения от них о предстоящем приезде подготовленных в счет "100 ООО" и сообщая им о возвращении подобных лиц по месту жительства. Все подготовительные мероприятия и планы использования подготовленных в счет "100 000" должны были быть проведены к 10 сентября и не позже 20 сентября представлены в НКЗ СССР — отдел кадров»21.
Завершающим актом кампании 1930 г. по подготовке колхозных кадров стала директива ПУ РККА от 5 августа 1930 г. № 7982. В ней предлагалось политорганам организовать экскурсии для красноармейцев, подлежащих увольнению из РККА, в колхозы, совхозы, на заводы и другие промышленные объекты с целью ознакомления с достижениями колхозного, совхозного и промышленного строительства в СССР. По согласованию с Наркоматом путей сообщения (НКПС) была установлена льготная скидка для оплаты перевозок экскурсантов. Как и подобает кампании, была определена разверстка по военным округам22.
Красная армия продолжала оставаться кузницей технических, руководящих и колхозных кадров для деревни и в последующие годы, хотя и не в таких размерах. Так, например, в конце 1932 г. — начале 1933 г. особое внимание было обращено на подготовку кадров для колхозов Северного Кавказа, куда было направлено 4 000 человек. К концу 1933 г. эта цифра составила уже 16000 человек23.
Однако в деревню направлялись не только демобилизованные красноармейцы. Для работы в политотделах МТС и совхозах формировались также отряды из числа армейских политработников, имеющих опыт руководящей партийно-политической работы не менее 10 лет. Несомненно, что подготовленный как в политическом, так и в техническом отношении воинский контингент становился хорошей опорой партии и власти в обновленной деревне.
Приведем для наглядности документ, выявленный в материалах ПУ РККА и свидетельствующий о роли Красной армии и ее воздействии на деревню. В июле 1930 г. Наркомторг СССР обратился в ПУ РККА с предложением принять активное участие РККА в хлебозаготовительной кампании. В обращении говорилось, что «основным методом проведения предстоящей хлебозаготовительной кампании
234

явится общественно-массовая работа на селе во всех ее формах и видах. Среди них особенно важное значение приобретает участие РККА и ее общественное воздействие на село за полное выполнение хлебозаготовительного плана, за продажу государству всех товарных излишков хлеба»24. Со стороны Наркомата были определены следующие формы общественного участия РККА в предстоящей кампании: «1) посылка красноармейцами индивидуальных и коллективных (земляческих) писем в свои села о полной продаже государству товарного хлеба родственниками и односельчанами; 2) проведение соцсоревнования между отдельными красноармейцами и целыми частями РККА на лучшую сдачу хлеба государству отдельными хозяйствами и целыми селями; 3) проведение соцсоревнования между отдельными частями РККА (на лучшее прохождение воинской и политико-просветительной учебы) и отдельными районами и селами (на лучшее выполнение хлебозаготовительного порайонного и поселкового плана); 4) работа на селе отпускников и переменников, направленная на усиление хлебозаготовок, в том числе вхождение армейских представителей в состав комиссий содействия хлебозаготовкам при сельсоветах; 5) агитационно-разъяснительная работа отдельных частей РККА в окружающих селах во время маневров и стоянок с организацией при этом красных обозов имени РККА; 6) направление в более ответственные районы хлебозаготовок агитационных бригад РККА; 7) организационная и материальная помощь местных частей РККА окружающим селам в вывозе хлеба на ссыпные пункты путем предоставления перевозных средств и тары (во временное пользование) и рабочей силы». По всем перечисленным направлениям политорганы Красной армии имели наработанный опыт, который активно использовался в практической работе уже не один год. Однако и эти испытанные формы работы давали сбой. Так, например, 24 февраля 1930 г. зам. наркомвоенмора И. С. Уншлихт обратился к начальнику ПУ РККА Я. Б. Гамарнику с секретным письмом:
«Из писем красноармейцев в деревню видно, что практика коллективных писем в деревню о коллективизации зачастую дает эффект прямо противоположный нами предполагаемому. Вслед за такими письмами следуют опровержения со стороны красноармейцев, заявления, что их заставляют писать так, а не иначе. Нет ли здесь неумелого подхода к столь сложному и ответственному вопросу, нет ли здесь моментов администрирования? Достаточно ли инструктированы наши политработники? »25
Наиболее активной формой воздействия на село со стороны армии были агропоходы, которые сочетали в себе как агитационные, так и практические средства. В одном из донесений ПУ БВО об итогах подобного похода в феврале 1930 г. указывалось:
«Во время агропохода отдельные группы-бригады, взводы, роты и даже полки объявляли себя ударными, заключали между собой дого
235

воры по соцсоревнованию, проявляли действительно боевые темпы работы. На местах участникам агропохода были организованы торжественные встречи населением, устраивались короткие митинги, после чего группы-бригады распределялись по деревням и колхозам и приступали к практической работе. Красноармейцы и начсостав работали не покладая рук. Устраивали собрания бедноты, общие сходы, партийные и комсомольские собрания, собрания женщин, на которых разъясняли генеральную линию партии, новые задачи колхозного строительства; производили запись в колхозы и работу по организации новых колхозов; участвовали в работе по зерноочистке, в ссыпке семян, по обобществлению скота и инвентаря; ремонтировали сельхозинвен-тарь, машины, упряжь; ремонтировали и строили новые скотные дворы и сараи и прочее.
Помимо массовой работы на собраниях агропоходники провели очень большую индивидуальную работу по хатам, беседуя и разъясняя отдельным крестьянам вопросы колхозного строительства, задачи партии и Соввласти в этом отношении. Кроме того, отдельные специальные бригады оказывали медицинскую и ветеринарную помощь, работали по сбору утильсырья, организовали ячейки Осоавиахима, военные уголки, избы-читальни и прочее. Красноармейцы и начсостав пользовались громадным авторитетом среди батрацкой, бедняцкой и середняцкой части деревни. Отношение их к Красной Армии было чрезвычайно хорошее и теплое»26.
Помимо агропоходов Красная армия активно использовалась в других сельскохозяйственных кампаниях. С середины 1920-х гг. армейские части систематически вовлекались в организацию посевных и хлебозаготовительных работ, примером чему являются опубликованные соответствующие директивы ПУ РККА27.
§ 3. Организация красноармейских колхозов
По мере проведения «нового» курса в деревне на первый план выходила задача создания колхозов как основной опоры власти. Определенное место в этой важнейшей работе было отведено и Красной армии в части организации колхозов в приграничных регионах. Начало планомерной работы по организации на переселенческих землях красноармейских колхозов было положено постановлением ЦК ВКП(б) от 12 апреля 1929 г.28 и соответствующей директивы ПУ РККА от 3/8 мая 1929 г. № П4/545129. Эта работа проводилась как часть общей работы по подготовке отпускников Красной армии для переустройства деревни. К 1930 г. из числа демобилизованных (1904 и 1905 гг. рождения) было организовано более 150 крупных красноармейских колхозов. Однако, как и в случае с курсами, организация красноармейских колхозных групп и колхозов не была «увязана» ни с планами Переселенческого
236

комитета, действующего при ЦИК СССР, ни с «материальными и техническими ресурсами, необходимыми для организации хозяйства, в особенности на переселенческих землях»30.
С началом «массового развертывания сплошной коллективизации» был положен новый виток работы по организации красноармейских колхозов. Основные положения были изложены в упоминаемом ранее постановлении РВС СССР от 30 января 1930 г. «Об участии Красной Армии в колхозном строительстве». С учетом накопленного опыта Реввоенсоветом СССР было принято решение ограничить работу по организации красноармейских колхозов конкретными регионами. Одновременно были сужены и организационные задачи. В постановлении предусматривалось создание красноармейских групп для строительства крупных колхозов только на переселенческих землях Дальнего Востока и Казахстана (пункт 6). При этом все планы должны были быть согласованы с Наркомземом СССР и особенно с «материально-техническими средствами, отпускаемыми на эти нужды соответствующими правительственными и хозяйственными организациями»31. Весной 1930 г. ЦК ВКП(б) принял ряд постановлений по экономическому и политическому укреплению пограничной полосы, в том числе по организации колхозов с привлечением в них демобилизованных красноармейцев. В связи с этим 23 марта 1930 г. К. Е. Ворошиловым в РВС БВО, УВО и ЛВО было направлено следующее письмо:
«Эти постановления Инстанции уже разосланы секретарям ЦК КП(б) У[краины], ЦК КП(б) Белоруссии] и Ленинградского облпарткома. Вам надлежит лично самым детальным образом ознакомиться с ними для того, что бы принять активное участие в своевременном их проведении в жизнь и разделении наравне с парткомами соответствующей ответственности за всякого рода искривления или извращения директив Инстанции. О ходе выполнения этих директив обязываю Вас периодически докладывать мне краткими сов. секретными сводками. К. Е. Ворошилов»32.
К лету 1930 г. число красноармейских колхозов в стране достигло 176. Из них на Дальнем Востоке было только 11, в то время как в других регионах соответственно: УССР — 21, Западная область — 20, Центрально-Черноземная область — 19, Сибирский край — 18, Северо-Кавказский край — 14, Нижне-Волжский край — 1333. В августе 1930 г. П У РККА была принята директива об усилении внимания и активизации работы по вовлечению красноармейцев-отпускников в колхозы; пункт 4 гласил: «Увязать эту кампанию с широким вовлечением красноармейцев в колхозы Дальнего Востока»34. Согласно заданию Наркомзема СССР в 1930 г. подлежало переселению и размещению по колхозам и МТС Дальнего Востока 26500 человек едоков35 — из числа демобилизованных красноармейцев и членов их семей. Однако результаты этой кампании оказались таковыми, что разбором их вынуждены были зани
237

маться судебные органы. В письме Военной прокуратуры Верховного Суда СССР от 27 марта 1931 г. «О бюрократическо-формальном отношении к переселению бывших красноармейцев на Дальний Восток», направленном наркомам земледелия СССР и РСФСР, говорилось о «преступно-небрежной организации переселения», в результате чего «план переселения фактически был сорван, ибо прибыло всего переселенцев, быв. кр[асноармей]цев и их семей, 7391 человек, т. е. 27 %. Из них ушел обратно 1941 человек, или 25 %. Таким образом, осело 5 543 человека, или 21 % общего плана переселения. Необеспеченность жилищем и другими условиями угрожает, что весной часть осевших еще может уйти»36.
План вербовки в колхозы с привлечением бывших красноармейцев на 1931 г. предусматривал создание красноармейских колхозов по следующим регионам: в Ленинградской области — 20, с количеством 1000 человек; в Западной обл. — 10 с количеством 500 человек; в Карельской АССР — 5 с количеством 250 человек; в Дальне-Восточном крае — 8700 красноармейских семей37. Общий план вербовки красноармейцев на Дальний Восток был определен в 10000 человек, что в два раза меньше по сравнению с 1930 г.38 На 1 января 1932 г. эти плановые показатели были перевыполнены и составили 13482 человека. Однако из завербованных выбыло обратно 1125 человек (8,3 %)39. По данным ОГПУ, в ряде коммун этот процент значительно превосходил средние показатели, достигая иногда 33 и даже 68,7 %. Руководство секретно-политического отдела ОГПУ (СПО ОГПУ), сообщая об этих тревожных фактах военному ведомству, обращало внимание К. Е. Ворошилова и на другие явления: «Обратническим тенденциям подвержены даже отдельные партийцы и комсомольцы, причем некоторые из них не останавливаются даже перед сдачей партийных] документов»40. Ни постановление СНК СССР от 23 апреля 1931 г. «О красноармейском переселении в ДВК», ни решения коллегии НК РКИ СССР от 3 июля 1931 г.41, ни поездка на Дальний Восток в октябре 1931 г. наркома К. Е. Ворошилова42 не смогли изменить ситуацию к лучшему.
Причинами «обратничества» — так была названа тенденция возвращения красноармейцев из колхозов — являлись: отсутствие удовлетворительного жилья для красноармейцев-переселенцев; неудовлетворительное снабжение их промтоварами, в том числе техническим инвентарем; плохое снабжение и обслуживание в пути. Так, например, нормы снабжения продуктами в пути для красноармейцев-переселенцев были значительно ниже соответствующих норм для обычных демобилизованных красноармейцев. Страдали не только сами переселенцы, но и члены их семей. В частности, снабжение детей в дороге также было обеспечено неудовлетворительно, хотя средства на это были выделены Детской комиссией ЦИК СССР. На местах прибытия переселенцев ждало немало трудностей. Им приходилось жить либо в сколоченных
238

на скорую руку сараях, либо в частном секторе по завышенным ценам. Отмечались случаи, когда в одной комнате проживали до 50 человек. Все это вызывало «обратнические» настроения.
В феврале 1932 г., после своей поездки на Дальний Восток, К. Е. Ворошилов обратился с обстоятельным письмом в Политбюро ЦК ВКП(б), в котором проанализировал ситуацию с колхозами Дальнего Востока: «Заселение пограничной полосы Дальнего Востока красноармейскими колхозами имеет огромное значение как для экономического роста этого богатейшего края, так и для обороноспособности нашего Союза на возможном Дальневосточном театре» — писал он, отмечая, что «эффективность колхозного строительства пока не оправдывает затраченных средств и усилий». При этом он указывал: «Личным своим ознакомлением с состоянием красноармейских колхозов в поездке по Дальнему Востоку, изучением материалов Наркомзема прихожу к определенному выводу, что существовавший и существующий порядок строительства пограничных колхозов добровольно вербуемыми не дает должного и быстрого эффекта»43. В письме были приведены цифры «отлива» из колхозов Дальнего Востока за 1924-1930 гг. В частности, 1924/25 гг. — переселено — 5183 человек, отлив — 2 521чел.; 1925/26 гг. - переселено - И 227, отлив - 3 118; 1926/27 гг. — переселено — 40 830, отлив — 9 874; 1927/28 гг. — переселено — 50 674, отлив — 15 093; 1928/29 гг. - переселено - 34 287, отлив - 11 17244. Учитывая значение Дальнего Востока, нарком указывал, что формирование военных колхозов на территории ОКДВА является важнейшим оборонным мероприятием. В этой связи он предлагал организовать в пограничной полосе на территории Дальнего Востока Особый Колхозный корпус. Основное назначение корпуса, по мнению наркома, виделось в создании ряда опорных военных пунктов, которые могли сыграть роль «барьеров» против агрессивных мер со стороны соседних стран. Создание Колхозного корпуса позволило бы в значительной степени содействовать организации на территории Дальнего Востока системы колхозов, а в итоге — экономическому росту и заселению региона.
В письме должное внимание было уделено принципам формирования и организации корпуса. Основу корпуса должна была составлять структура стрелкового корпуса с учетом специфических задач, возлагаемых на Колхозный корпус. По замыслу К. Е. Ворошилова, построение колхозов должно было проводиться по принципу колхоз-батальон, «территориально насаждаемый на важнейших путях и операционных направлениях». Вся боевая учеба должна была базироваться на батальоном учебном центре. Там же должно было базироваться все материальное обеспечение боевой подготовки (склады вещевого довольствия, оружия и боевых припасов). Предполагалось,
239

что посевная площадь всего корпуса будет в 78 ООО га с преобладанием зернового хозяйства.
Предложения К. Е. Ворошилова были рассмотрены на заседании Политбюро 3 марта 1932 г. (протокол № 90, пункт 16)45. Уже 14 марта 1932 г. К. Е. Ворошиловым был представлен проект постановления Политбюро по вопросу организации Особого Колхозного корпуса в ОКДВА, разработанный комиссией, созданной по решению Политбюро. В препроводительной записке к проекту указывалось, что «основные принципиальные вопросы формирования, организации и хозяйственного строительства корпуса приняты комиссией единогласно». Только по вопросам материального обеспечения были внесены поправки к проекту со стороны Наркомзема в лице т. Яковлева46. 16 марта 1932 г. на заседании Политбюро был рассмотрен вопрос о сроке службы в Колхозном корпусе ОКДВА (протокол № 92, пункт 22 )47.
Решение о формировании Особого Колхозного корпуса на территории ОКДВА было оформлено постановлением ЦК ВКП(б) от 16 марта 1932 г.48 и приказами НКВМ от 20 марта № 0015 и от 28 марта 1932 г. № 0018. Отметим, что оба приказа входили в разряд совершенно секретных. Последним приказом объявлялось о призыве 350 специалистов по сельскому хозяйству для формирования Особого Колхозного корпуса. Согласно постановлению ЦК ВКП(б) численность корпуса была определена в 60 тыс. человек и являлась дополнительной к штатному составу РККА на 1932 г.; на 1933 г. она уже включалась в штатную численность РККА. В составе корпуса полагалось формирование трех стрелковых и одной кавалерийской дивизии. Формирование корпуса должно было проходить в два этапа: 1) 1932 г. — управление корпуса и трех дивизий (без артполков), 2) весна 1933 г. — формирование корпусных частей и дивизионных артполков и развертывание четвертой (кавалерийской дивизии). Срок окончания формирования корпуса был определен к 1 июня 1933 г.
В январе 1933 г. было принято решение о формировании на территории ОКДВА 1-й Колхозной дивизии, а в течение года была сформирована еще одна дивизия.
В ноябре 1933 г. командир Особого Колхозного корпуса Калмыков, выступая на расширенном заседании РВС СССР, подводил итоги первого года работы. В отношении сельскохозяйственных работ результаты были следующими: план сева, определенный на 1933 г. в 100000 га, был выполнен на 106 %; план сенокоса, заданный в 30000 га, был выполнен — выкосили 34000 га, собрали 50000 тонн сена. Кроме того, части корпуса подняли в 1933 г. 32000 га паров и 58000 зяби. В отношении хлебозаготовительной кампании показатели, озвученные командиром корпуса, были следующими: «Государству мы должны были в этом году дать 121806 центнеров хлеба к 1 января. Мы к 10 ноября этот план полностью выполнили. Общий сбор зерновых культур
240

в этом году будет у нас около 3500000 пудов. Таким путем, кроме хлебосдачи государству мы полностью обеспечиваем себя семенами, полностью обеспечиваем себя продовольствием, фуражом и овощами. Таким путем в этой части мы, безусловно, задачу, поставленную народным комиссаром, выполнили»49.
Наряду с сельхозработами корпусом были проведены значительные строительные работы. В частности, было построено зернохранилищ на 250 000 центнеров, овощехранилищ — на 5000 тонн, свинарников — на 5 000 голов, коровников — на 4 000 коров, конюшен — на 3 000 лошадей. Несмотря на достигнутые немалые результаты в области строительства, оно, по мнению командира корпуса, продолжало оставаться тормозом, особенно в отношении жилищного фонда. В 1934 г. планировалось завезти на Дальний Восток 10000 семей. Для этих семей по указанию начальника ПУ РККА Я. Б. Гамарника было принято решение РВС СССР строить маленькие 2-квартирные домики с хозяйственными постройками, общее число которых должно было составить 5 тыс. Решение этой проблемы зависело не только от наличия денежных средств, хотя их сумма была немалая и исчислялась почти в 50 млн рублей. Крайне важно было иметь в наличии как строительный материал, так и рабочую силу. В связи с этим командир корпуса, выступая на расширенном заседании РВС СССР, предложил «создать при каждом батальоне строительное подразделение, т. е. создать строительные роты и этим самым обеспечить строительство и оседание красноармейцев на ДВК после службы, которая кончается у них весной 1935 года»50.
На заседании РВС СССР командир корпуса уделил также должное внимание боевой подготовке бойцов. «В отношении бойцов, — говорил он, — мы производили подготовку в сочетании боевой подготовки с сельскохозяйственными и строительными работами. На каждом участке в поле организовали учебные взводные пункты и, отрывая бойцов на 10-15 минут по очереди, проводили подготовку одиночного бойца. В период между посевной и уборочной производили краткосрочные, двух-трех-дневные сборы для сколачивания подразделений, а после окончания уборочной в ноябре месяце провели батальонные, полковые и дивизионные учения. У нас начальствующий состав — высший, старший, до командиров батальона включительно, подготовлен вполне удовлетворительно».
Важнейшей организационной задачей, по мнению командира корпуса, должна была стать разработка положения о Колхозном корпусе, позволившего определить и разграничить сферу взаимоотношений командования корпуса с местными организациями, в том числе в части плана по сельхозработам.
Создание красноармейских колхозов шло не только на Дальнем Востоке, в соответствии с постановлением СНК РСФСР от 17 мая 1931 г. в Ленинградской и Западной областях, в Карельской АССР
241

было организовано 35 красноармейских колхозов51 и вселено в них 1500 красноармейских семей, что являлось эквиваленту 4500 душ52. Планом на 1932 г., утвержденным постановлением коллегии Наркомзема СССР от 21 февраля 1932 г. по согласованию с ПУ РККА, было определено организовать 58 красноармейских колхозов с вселением в них 3475 красноармейских семей. Кроме того, было предусмотрено доприселить в красноармейские колхозы, организованные в 1931 г., 6778 красноармейских семей. Общий план переселения на 1932 г. был установлен в 10253 красноармейских семей. Фактические показатели соответствовали следующим цифрам: в течение 1932 г. было организовано 46 новых красноармейских колхозов и переселено 7407 семей красноармейцев (22221 душа). Запланированная организация 5 красноармейских колхозов в Казахстане и 5 красноармейских колхозов в ЗСФСР, с вселением в 1932 г. 250 красноармейских семей, не была выполнена. Лишь частично были заготовлены стройматериалы для освоения этих работ в 1933 г. Организация новых красноармейских колхозов в 1933 г. Наркомземом СССР и ПУ РККА не предусматривалась. Были намечены мероприятия по организационно-хозяйственному укреплению существующих красноармейских колхозов и доприселение в построенные колхозы 3550 красноармейских семей. Распределение показателей по республикам было следующим: РСФСР — 1 700, УССР - 850, БССР - 450, ЗСФСР - 250, Узбекская ССР - 100, Туркменская ССР — 100, Таджикская ССР — 10053.
По данным ПУ РККА, в 1933 г. в пограничных регионах СССР (кроме Дальнего Востока) имелось 113 красноармейских колхозов.
Кол-во красноарм.   Кол-во красноарм.

колхозов
семей
Карелия
11
58
Ленинградская область
35
605
Западная область
11
243
БССР
13
408
УССР
10
4 143
Северо-Кавказский край
13
523
ЗСФСР
5
-
Туркменская ССР
2
41
Узбекская ССР
1
60
Таджикская ССР
2
-
Киргизская ССР
5
81
Казахская ССР
5
18
Итого
113
6 180
Степень вовлечения войск в колхозное строительство в период проведения политики сплошной коллективизации деревни не ограничивалась только рассмотренными выше мероприятиями — подготов
242

кой кадров для сельского хозяйства и организацией красноармейских колхозов. Помощь селу — проведение агропоходов, участие частей в посевных кампаниях и уборке урожая, всегда расценивалась как неотъемлемая часть общей политической работы в армии.
После проведения массовой чистки деревни и выселения десятков тысяч крестьянских семей из мест постоянного проживания ситуация на селе значительно ухудшилась. Голод 1932-1933 гг. усугубил ситуацию. Созданные наспех молодые колхозы и совхозы не справлялись с плановыми показателями по заготовкам. В этой связи помощь армейских частей была не только желательна как шефская, но крайне необходима как государственная задача. Однако, признавая политическое значение этого направления работы, командующие военными округами неоднократно обращали внимание военного руководства на тот факт, что отвлечение частей на полевые работы зачастую отрицательно сказывается на боевой подготовке войск. В этом отношении показательными были выступления командующих округами на расширенном заседании РВС СССР в ноябре 1933 г.
Командующий войсками УВО И. Э. Якир так характеризовал сложившуюся ситуацию в округе: «Должен сказать, что Украинский военный округ начал учебный год в очень тяжелых условиях чисто хозяйственного порядка. И мы имели возможность у нас на селе проверить в этом году политическую сознательность, крепость и преданность наших бойцов. Весь тот опыт, который мы имели в этом году, говорит нам о том, что в политических настроениях бойцов и начсостава нашего Украинского военного округа мы имеем огромный перелом. Товарищи, наши бойцы и коммунисты работали на селе, оказали большую помощь нашим колхозам. Наш Украинский военный округ имеет 1000 подшефных колхозов. И в этих колхозах наши партийные организации и отдельные бойцы провели огромную работу по осуществлению с.-х. мероприятий, по укреплению колхозов. И мы вправе сказать, что эту работу наши бойцы выполнили отлично. Мы проделали огромную работу на селе. Наши бойцы непосредственно сталкивались с колхозной массой, помогали укреплять колхозы, причем не только не было вредного влияния на них, но, наоборот, наши бойцы и партийные организации, участвуя в классовой борьбе на селе, показали, что политическое состояние бойцов и начсостава нашего округа весьма высоко»54.
Столь же внушительной была работа, проведенная в 1933 г. армейскими частями на Северном Кавказе. Помощник командующего войсками СКВО В. М. Примаков в своем выступлении отмечал: «Размеры нашего участия видны из того, что если в прошлом году войска округа на совхозных полях отработали 1300 тыс. трудодней, то в этом году они отработали 2520 тыс. трудодней, причем только на одни войсковые части, т. е. на долю 5 дивизий пехоты и 2 дивизий кавалерии пришлось 1520 тыс. трудодней в текущем году»55.
243

No comments:

Post a Comment